Космопорт, 2014 № 12 (13) - [10]

И вот при таких отчаянных обстоятельствах он встретил Даймона Хьюза.

Однажды на закате тот прибыл в сопровождении двух носильщиков и проводника на баркасе, который раз в месяц доставлял в посёлок товары и продукты. Представившись профессором Пенсильванского университета, Даймон рассказал, что приехал в Тукандейру с научными целями. Утром он намеревался отправиться в джунгли, чтобы отыскать дикое и малочисленное племя пираху, живущее где-то на берегах Мэйхи. Но как назло оба его носильщика-гуарани, с которыми он имел неосторожность расплатиться вперёд, напились и валяются теперь мертвецки пьяные. И, судя по всему, протрезвеют не скоро. А одному проводнику Пио всей поклажи не унести. Марио моментально сообразил, что, пожалуй, это его единственный шанс. Ни боевики дона Фулану, ни тем более агенты АНБ не полезут за ним в погибельные глубины тропического леса. А через неделю-другую ситуация, глядишь, изменится. В конце концов, охотники могут сбиться со следа. Да и толстяк Фулану не вечен — братья Очоа давно точат на него зубы. Шансы, конечно, невелики. Но в его положении, по любому, оставалась уповать лишь на чудо.

Под многоярусным пологом тропического леса царило полное безветрие. Это и ещё влажный, насыщенный испарениями воздух делали жару невыносимой. Джунгли кишели жизнью. Между огромных, поросших орхидеями и другими паразитными растениями деревьев с писком порхали стаи крошечных разноцветных попугайчиков. Их более крупные сородичи летали парами, издавая резкие, противные крики. Опасность подстерегала повсюду. В ветвях таились змеи, гигантские пауки-птицееды и множество других смертоносных тварей, под ногами шныряли ядовитые тысяченожки-сколопендры. Мириады мух и вездесущих москитов с жужжанием кружили над путниками. Марио как мог отмахивался от назойливых насекомых, с завистью поглядывая на полуобнажённого Пио — тому, кажется, всё было нипочём. Размеренными, отработанными движениями он расчищал путь их маленькому отряду, не обращая внимания ни на удушающую жару, ни на укусы москитов.

Хоть Марио был наполовину араваком, он, подобно многим метисам, смотрел на индейцев с презрением, как на примитивных дикарей. Разве нормальный современный человек станет жить в этом зелёном аду? Куда даже солнечный свет проникает с трудом! Джунгли он не любил, не знал и боялся их. Прошлым вечером, когда им пришлось вброд преодолевать заболоченный участок сельвы, Марио постоянно мерещилось, что где-то у его ног, в коричневой непрозрачной воде, скользят тугие пятнистые кольца анаконды; когда же он заметил четырёхметрового каймана, нежившегося на плавучем островке и пристально следившего за людьми маленькими, близко посаженными глазками, то едва не обделался со страху. При этом Марио, выросший среди уличных банд в фавелах Сан-Паулу, отнюдь не был трусом. Однако сельва и её обитатели внушали ему безотчётный брезгливый ужас.

Марио снова споткнулся и чуть не упал. Он весь день ощущал какую-то странную сонливость. Это от изматывающей жары, решил он.

Когда стемнело, они разбили привал в корнях сейбы, чей ствол подобно исполинской мачте пронзал лесной полог и, казалось, упирался прямо в небо. Разожгли костёр и вскипятили воду. После ужина каждый занялся своим делом. Пио улёгся в гамак, ловко приладив его между двух древесных стволов, и закурил неизменную трубку, а профессор принялся что-то записывать в маленькую чёрную книжицу.

Марио допил остатки кашасы из фляжки, потряс её над ухом и зашвырнул в обступившую их чернильную тьму. Спать он не хотел; ночные звуки джунглей — немолчное стрекотание, жужжание, щебетание — нервировали его. То и дело раздавались чьи-то леденящие душу крики. Иногда они напоминали хохот сумасшедшего, иногда — плач ребёнка. Чтобы как-то успокоить нервы, он решил поговорить с гринго.

— Значит, вы изучаете жизнь дикарей и… всё такое?

Даймон прекратил писать и с улыбкой взглянул на Марио.

— Совсем нет. — По-португальски он говорил свободно, правда, скорее как европеец. — Я ведь не этнограф, я миколог.

— Кто, кто?

— Микология, — терпеливо пояснил профессор, — это наука о грибах. Вот их-то я и изучаю.

Марио прищурился. Грибы — тема лимонадная. На некоторых из них можно неплохо заработать.

— Выходит, вы разбираетесь в грибах, — хмыкнул он. — А на кой тогда вам сдались эти пираху?

— Собственно, меня интересуют не сами пираху, а шаман их племени. Его зовут Купа. По моим сведениям он знает, где растут легендарные грибы гумбо. И вот Пио, — гринго кивнул в сторону проводника, — обещал мне устроить встречу с этим Купой.

— Грибы гумбо? — нахмурился Марио. — Не слыхивал про такие. И в чём их ценность? Какой-то особенный кайф?

— Насчёт кайфа не знаю, не пробовал, — рассмеялся Даймон. — Хотя всё возможно. Но главное, с ними связано одно любопытное индейское поверье.

— Никогда не интересовался дикарскими сказками, — скривился Марио.

— А напрасно! — оживился учёный. — Согласно этому поверью гриб гумбо обладает таинственной силой, является источником загадочной власти и даже способен совершенно изменить природу человека, который рискнёт его попробовать. Причём речь идёт не о банальном расширении сознания а ля Кастанеда, а о реальных физических метаморфозах… Разумеется, надо делать скидку на склонность представителей первобытных культур к гиперболизации действительности. Но возможно, гумбо на самом деле способен оказывать на человеческий организм некое мощное трансмутирующее воздействие. В любом случае, это неизвестный науке гриб. А значит, я стану его первооткрывателем.