Космопорт, 2014 № 03 (4) - [20]

Регистратор пожимает плечами.

— Что ж вы за него… выходили?

— Ну, понимаете… — Инга краснеет до кончиков ушей, — надоел он мне.

— Вот так бы и сказали. А то: не сошлись характерами. Я первый раз вижу, чтобы с этими характером не сошлись.

Инге не по себе. Уже сама жалеет, что ввязалась в это дело, жила бы себе и дальше с Крадущимся, живут же люди…

— Ну, я, понимаете… на работу новую устроилась, всё как-то по-новому стало…

— Понимаем. Все с этим приходят.

— А что, много разводятся?

— Да порядочно. Как у нас в загсе свадьбы-разводы эти стали оформлять, так валом повалили. Ну, что, пошлина с вас тыща. Через месяц приходите, разведём.

— Месяц? — Инга таращит глаза.

— А вы как хотели? По закону месяц на раздумья полагается. Вы-то нашли уже кого-нибудь?

— Да как-то не думала…

Инга снова краснеет. Как-то неловко становится перед Крадущимся, совсем неловко, о нём-то Инга совсем не подумала, как он теперь без неё… Вообще говорят, такие не живут… сами по себе, без человека. Правда, британские учёные уже на тридцать три раза доказали, что живут, ещё как живут, и всё хорошо, только что там вообще британские эти учёные понимают?

Инга выходит в моросящий дождичек, Крадущийся заботливо набрасывает на неё плащ. Инга хочет спросить у Крадущегося, как он теперь без неё будет, и будет ли. Не спрашивает.

Теперь очередь Крадущегося садиться во главе стола. Призраки почтительно расступаются. Здесь, в мире призраков, собираются призраки одинокие, безлюдные, то есть, которые без людей. Которые с людьми, те сейчас сидят в мире живых, или гуляют с людьми по холмам призрачного мира.

— Лот тридцать восемь, — говорит Крадущийся, — девушка, двадцать пять лет. Кличка Инга. Волосы пепельный блонд, от природы темно-русые…

— Рост, вес? — смеется кто-то.

— А вам не всё равно?

— Она, может, страшненькая, — не сдается бестелесный дух.

— Фото могу показать, — обижается Крадущийся, — вот… смотрите…

Бесплотные духи смотрят. Им нравится. Девушка как девушка. С воображением у нее вроде бы все нормально, запросто представит себе призрака…

— А чего отдаёшь? — спрашивает дух, сотканный из лунных лучей.

— Устал я от неё.

Духи понимающе кивают, устанешь тут от этих пустышек со стразами вместо мозгов, ой, миленький, я такой фильм видела, там силы света сражаются с силами тьмы.

— Устал… Ну, и внушил ей, что я ей сам надоел. Кто-нибудь возьмет? — спрашивает Крадущийся.

— Я возьму, — кивает дух из лунного луча.

— Да на кой чёрт, с ней и поговорить толком не о чем, — Крадущемуся становится не по себе.

— Ну и ладно! Мне в материальном мире побывать, и то хорошо. Сколько за нее возьмёшь?

— А сколько дашь?

— Два лунных луча.

— Дёшево.

— А кто за такую больше даст? — фыркает дух, здесь его называют Лунный Луч.

— Тоже верно…

Подписывают договор, Крадущийся наскоро объясняет новому хозяину, как обращаться с Ингой, что любит, чего не любит, чего боится. Крадущийся… что за имя ему дурацкое дала? Крадущийся…

— Номер… на одного, на двоих?

Димка смотрит на администратора. Испепеляюще. Мысленно прожигает в нём дыру. Какой, к хренам собачьим, на одного, не видишь, что ли?!

— …Не видите, что нас двое?

Администраторша смотрит на пустое место рядом с Димкой.

— М-м-м… какой номер пожелаете?

— С вай-фаем… и прочими такими причиндалами.

— Без проблем.

— Да, и чтобы розетки были, всё при всём… ю-эс-би…

Администраторша бледнеет.

— М-м-м… боюсь, нет таких…

Димка снова прожигает тётеньку за стойкой. Что за гостиница у вас, какие, к чертям собачьим, пять звёзд… олл иклюзив…

— А… м-м-м… кто ваш друг?

Димка хочет снова обидеться, а ну да, на что обижаться-то, тётенька же его не видит!

— Виртуал… человек… виртуальный. Хомо виртуалис. Ему вай-фай нужен, чтобы жить. И еще много чего… из области интернета.

— A-а, так это у нас интернет-кафе, — кудахчет тётенька.

— Это мне в кафе теперь жить?

— Ну, что вы… отдельные комнаты, диванчик там, всё при всём…

— Вот это по-нашему, — Димка переводит дух, — пошли, Дата-Крайм.

Бросает сумку в кого-то невидимого, сумка повисает в пустоте, плывёт по воздуху за хозяином.

Дата-Крайм-двести смотрит на Димку. Насмешливо. Холодно. Пристально.

— Не дам.

— Что значит, не дашь, мне что, всю жизнь с тобой теперь мучиться?

Дата-Крайм-двести кивает.

— Всю жизнь.

Дата-Крайм-двести. Тонкий, бестелесный, отдаленно похожий на человека. Хомо Виртуалис.

— Слушай, ну, другого человека себе найдёшь, я-то тебе на что?

Дата-Крайм-двести фыркает. Презрительно. Вот так же он фыркал сегодня в загсе, когда Димка долго объяснял про расставание, ну, со школы с этим Дата-Краймом-двести дружит, сейчас универ кончил, в Москву переехал, как-то уже не до Дата-Крайма-двести, ни до кого, ни до чего… И регистратор за столом терпеливо оформляет документы, и тут на тебе, та-дамм — Дата-Крайм-двести заявляет, что ничего подписывать не будет!

— Я тебя по-хорошему прошу, — не сдаётся Димка, — пусти. Думаешь, если расставаться со мной не хочешь, я тебе и дальше программы писать буду? Хрен дождёшься.

— И будешь.

Дата-Крайм тоже не сдаётся. Дата-Крайму-двести Димка нужен, ещё как нужен, где ещё такого программёра найти, да мало того, что программёра, ещё и чтобы свободный был, сам по себе, чужой для всех, ничем не связан. А одинокий программёр, это редкость, большая редкость, у каждого какой-нибудь дружок, какая-нибудь виртуальная нечисть из Сети.