Космология монстров - [58]

Я взял фотографию в руки, стараясь не заляпать стекло пальцами, и задумался, переживают ли прямо сейчас нечто подобное родители Марии Дэвис? Осталась ли у них фотография дочери, идеально запечатлевшая их потерю, сожаления, боль и осознание родительской неудачи?

Я приказал себе оставить эти мысли. Мария может быть еще жива… Как и Сидни, кстати. Ведь мне было не известно ничего ни в том, ни в другом случае. Хотя… Я поставил фотографию на шкаф и прошел мимо комнаты Юнис в свою. Мой Друг сидел на полу и хмуро глядел в раскрытый на коленях комикс. Когда я вошел, он указал на себя когтистым пальцем, а потом в ночное небо. Наружу?

– Не сегодня, – ответил я. – Мне нужно еще кое-что сделать. – Я подошел к столу и взял лист бумаги и карандаши. Существо пытливо смотрело на меня. – Я должен придумать новый костюм для Монстра в «Блуждающей тьме». Возможно, срисую дизайн с тебя.

Взгляд существа затуманился, и на мгновение в нем проскользнула тревога. Оно отложило комикс и потянулось за бумагой и карандашами, которые я держал в руке. Я отдал их, и оно написало: «ТЫ ХОЧЕШЬ БЫТЬ ПОХОЖИМ НА МЕНЯ?»

– Ну да, – ответил я. – Ты потрясающий. Почему бы и нет?

Мой Друг на мгновение задумался над моим вопросом, но, похоже, не смог придумать подходящего ответа. Он все так же обеспокоенно вернул мне карандаши и бумагу. Я сел напротив существа на пол и прислонился спиной к комоду. Он вернулся к чтению, а я начал рисовать. Рисование продолжалось несколько часов. Я настолько увлекся, что лишь смутно слышал другие звуки в доме: в основном маму, которая сначала ходила по кухне, а потом уселась перед телевизором.

Я никогда не умел хорошо рисовать, поэтому мне понадобилось несколько попыток, прежде чем на листе получилось что-то такое, что хотя бы отдаленно напоминало существо. Мне хотелось запечатлеть его массивную фигуру и спутанный мех, сверкающие угрозой оранжевые глаза, но все, что я рисовал, походило, скорее, на собаку в толстовке. Я все еще пыхтел над блокнотом, когда раздался стук в дверь, и, прежде чем я успел ответить, в комнату заглянула Юнис.

– Привет, – сказала она и тут же поморщилась. – С тобой все в порядке?

Я посмотрел на пустое место на полу, где только что сидело существо, затем повернулся к Юнис, сглотнув и облизав сухие потрескавшиеся губы.

– Все хорошо, – ответил я. – Ты меня напугала, только и всего.

Юнис вошла и села на кровать.

– Ого, какая теплая постель.

– Ага. Именно поэтому я сижу на полу.

Она встревоженно провела рукой по одеялу.

– У тебя температура? Такое чувство, будто здесь обжигали кирпичи.

– Все в порядке, – повторил я.

Она посмотрела на открытое окно и, как мне показалось, захотела что-то спросить, но вместо этого нахмурилась с обиженным видом.

– Ты что-то хотела? – спросил я.

Она несколько раз моргнула и встала с кровати.

– Да, наверное, ты прав. Уже поздно.

– Тебе не обязательно уходить, – сказал я. – Где ты была?

Она остановилась посреди комнаты со странно-болезненным сосредоточенным выражением на лице, но затем слабо и неуверенно улыбнулась и посмотрела в сторону, словно надеясь найти ответ в углу моей комнаты.

– Я сходила с Брин в ее церковь, – сказала она и снова села на кровать.

– В пятницу вечером?

– У них проходят всякие службы и мероприятия почти каждый день или вечер, – ответила она. – Брин говорит, что они хотят привлечь людей, работающих посменно, которые не могут посещать их в воскресенье утром или в среду вечером.

Я снова прислонился спиной к столу.

– Ну и как там?

Взгляд Юнис снова забегал. Как будто она избегала смотреть мне в глаза.

– Там… странно. Во-первых, «церковь» находится в паршивом торговом центре – между маникюрным салоном и организацией, оказывающей платные услуги по составлению налоговых деклараций. Витрина закрашена черной краской, чтобы ничего не было видно снаружи, а внутри – типичный панк-роковый клуб: просто кучка складных стульев перед небольшой сценой с разноцветными огнями и черным задником.

Все, кто пришел на службу, были похожи на Брин – татуированные, с торчащими волосами, с заплатами на куртках, но все принесли с собой Библии. Как в «Сумеречной зоне». Они все жали мне руку и приветствовали в «стае». Там была музыкальная группа, которая заиграла очень громкий и быстрый панк-рок. Я не могла разобрать ни слова. А потом все побежали к сцене и принялись скакать и толкаться.

– Ты тоже толкалась? – спросил я.

Я не мог себе этого представить. Костлявая хрупкая Юнис разбилась бы вдребезги среди бешеных панков.

– Нет, – ответила она. – Я сидела в кресле, пока Брин скакала. А потом, когда все впали в окончательное неистовство, вошел пастор, и в комнате воцарилась тишина. У него был спокойный умиротворяющий голос – словно он говорил, поднявшись на скалу. Пастор начал речь с того, как он счастлив нас видеть и что благословенно то место, которое дает возможность быть вместе и поклоняться Господу. Но потом все стало как-то странно. Он повторял одну и ту же фразу – о том, что не все из нас были движимы танцем Святого Духа. И в этот момент – я клянусь! – он смотрел прямо на меня.

«Надеюсь, в будущем ты найдешь в себе силы впустить в себя Святой Дух и позволишь ему собою двигать», – сказал он.