Космология Эроса - [2]

В своем творчестве Клагес исходил из того, что наука должна была не проектировать предмет изучения, а помогать с ним встретиться. По этой причине он часто использовал такие термины, как метафизика и символическое мышление. Символам он уделял особое значение, так как видел в них не просто знаки, а «непосредственно пережитые откровения». «Символы — это проявление возрождения жизни». Изучение и трактовка символов стали центральной темой небольшой по объему, но очень важной по содержанию работы «Космогонический Эрос». Это был переработанный конспект специального лекционного курса, который в виде книги был явлен публике в 1922 году. Надо сразу же отметить, что очень сложно говорить о философии Людвига Клагеса как о какой-то стройной и полностью законченной системе. Во-первых, он начал формировать самые важные положения достаточно поздно — этап становления, так сказать, творческой юности было весьма продолжительным. Во-вторых, даже в полном собрании сочинений Людвига Клагеса приведены отнюдь не все его принципиальные работы. Впрочем, нельзя сказать, что период становления был малозначимым. Например, именно на него приходится столь резонансный манифест «Человек и земля». Почти сразу же за ним Клагес написал работу, которая так и осталась сокрытой даже для большей части специалистов. В 1915 году он завершает книгу «Ритмы и руны», в которой впервые с предельной отчетливостью заявляет об особом, метафизическом значении большинства символов. Именно в это время он закладывает основу своей будущей философии. Одновременно с этим он рассуждает о «времени переворота Земли», под которым он подразумевает принципиальные изменения в мировосприятии. Он предлагает собственную датировку истории, соотнося ее как раз с указанными «переворотами». В качестве принципиальных вех он указывает 600 год до нашей эры, 16 век, затем начало 19 века. По его тогдашнему мнению, новый «переворот» приходится на рубеж 19 и 20 веков. «Перевороты» учащаются, так как истощаются силы человечества. В «Ритмах и рунах» он рассуждает на эту тему: «Читатель знает, почему мы назвали последних носителей „исполняющими дифирамбы погибели" — лемуры и вампиры окружили их и почти закончили свою работу». Но прежде чем познакомить вас с текстом, посвященным космогоническому Эросу, изложим основные вехи жизни Людвига Клагеса, что даст нам предпосылки для понимания отдельных тезисов его философии.

Людвиг Клагес родился 10 декабря 1872 года в Ганновере, который тогда еще сохранял свой столичный дух, так как здесь до 1866 года находилась столица германской Вестфалии. Людвиг Клагес писал в своих воспоминаниях: «Для города были характерны особняки в слегка измененном тюдоровском стиле. Рядом располагались очаровательные палисадники, заросшие сиренью и акациями. Тут же были бесчисленные дома из красных и желтых кирпичей, по своей архитектуре напоминавших готику; инициатором их возведения был зодчий по фамилии Хаазе». Отец Клагеса был военным и даже сражался против прусских войск в битве при Лангезальце. Когда Ганновер был аннексирован, он стал позиционировать себя как последователь гвельфов, средневекового политического течения, выступавшего за ограничение власти германского императора в пользу Ватикана. Когда Клагес-старший оставил службу, он открыл платяной магазин. Надо отметить, что, когда в 1871 году была создана Германская империя, так сказать «Второй рейх», в Ганновере не наблюдалось особого воодушевления. Маленький Людвиг вынес из своих детских воспоминаний образ старого кладбища, которое располагалось как раз напротив его дома. Он вспоминал о старой могиле с огромным надгробием, на котором значилась эпитафия — «Вечно запертый». Однако старую плиту раскололо молодое деревце. Существовала даже легенда, будто таким образом погребенный отомстил своим убийцами, наивно полагавшим, что те спрятали следы своих злодеяний навечно в земле. Это детское воспоминание оказалось очень мощным, поскольку в его творчестве весьма сильна тема смерти и воскресения. Под последним он понимал живую память об умерших, а дерево, проросшее на могиле, он считал своего рода живым памятником.

Если же говорить о детстве Людвига Клагеса в целом, то оно характеризовалось бесконечной сменой города и деревни. Почти на каждый праздник он направлялся к бабушке с дедушкой, у которых в деревне были пекарня и небольшая гостиница. Можжевеловые пустоши, которые соседствовали с морским побережьем холодного моря, производили хотя и мрачное, но все-таки очень могучее впечатление. В 1882 году в семью Клагесов пришла смерть: от пневмонии умирает мать Людвига. Это трагическое событие еще более укрепляет девятилетнего мальчика в мысли о том, что смерть обладает особым значением. Одновременно с этим он проникается глубоким почтением к умершим предкам, в частности он почти обожествлял свою умершую маму.

Когда настала пора идти в школу, Людвиг посещал лицей при гуманитарной гимназии Ганновера. Самым важным событием этого времени становится дружба с Теодором Лессингом (не путать с драматургом Готхольдом Лессингом). Внешне различные, они были лучшими друзьями. Одноклассники даже дразнили Клагеса и Лессинга, сравнивая их с Гете и Шиллером. Сравнение было неслучайным, так как в школьные годы оба писали стихи. Будучи подростком, Людвиг Клагес задумал написать трагедию, главным персонажем которой должна была стать королева лангобардов Дезидерата. Юноша сохранил эти наброски, и отрывок из трагедии позже воспроизвел в своей книге «Ритмы и руны». Лессинг же стал преподавателем в Ганновере, активно издавал книги на философские и культурно-исторические темы. Будучи евреем по национальности, он покинул Германию после прихода Гитлера к власти. 30 августа 1933 года он был убит при загадочных обстоятельствах на территории Чехии. При этом он придерживался консервативных взглядов, и его воззрения более напоминали философию Освальда Шпенглера. Весьма интересным кажется то обстоятельство, что Теодор Лессинг, подобно Клагесу, также помнил городское кладбище и расколотую могильную плиту, хотя оттенок воспоминаний был все-таки иным. Лессинг вспоминал, что надпись гласила: «Эта могила в вечном пользовании — не вскрывать». То есть если для Клагеса проросшая береза была выражением хто-нических сил, то для Лессинга являлась символом антикапиталистических настроений.