Космогонические мифы - [32]

Эта идея гностиков основана на восприятии реальности как чего-то отрицательного. Те, кто чувствует, что творение и человеческая жизнь представляют собой тотальный провал, который не должен был случиться, и кто считает печальным, что существует такая вещь, как реальность, в которой мы живем — те обязательно будут относить негативный аспект к творцу мира. Возможно, в этом гностическом мифе есть некоторая доля дальневосточного влияния; в буддийском учении реальность рассматривается, как нечто губительное, также как и эго-сознание. Цель жизни — вырваться из этого. В других цивилизациях также есть некоторая тенденция оценивать сотворение как скверную ошибку, которая не должна была случиться, что это была тень Бога, которая заставила его заняться творением, и что если бы он сознавал, что делает, то не создал бы жалкую реальность. Когда доходит дело до чувственного или этического определения творения, то это, на самом деле, полностью зависит от человеческого фактора.

В китайском даосском мифе, который я буду обсуждать далее, боги, которые представляют собой сознание, определенно злые, а те, которые представляют бессознательное — добрые. Скрытый смысл этого космогонического мифа, следовательно, таков, что сотворение является катастрофой. Оно не должно было случиться. Для Запада эта идея кажется довольно странной. Но если мы попытаемся взглянуть на это с точки зрения животного мира, когда человек еще не выделился из животных, в эпоху неолита, к примеру, когда группы людей бродили вперемешку со стаями животных, тогда легко можно представить, что творение в то время не было таким разрушительным, каким оно бывает сейчас. Это особенно важно, когда сознается тот факт, что из-за развития человеческого сознания, мы способны уничтожить все формы жизни на планете, включая животную и растительную жизнь. Если бы мир был уничтожен таким образом, что вполне может случиться, то мы тогда должны сказать, что открытие природой человеческого сознания (поскольку человеческое сознание не является результатом деятельности человека, а скорее природа и история нашей собственной эволюции заставила нас достигнуть этого сознания) на самом деле катастрофа. Тогда было бы доказано, что творение человека, а именно сознательного человека, было катастрофой, бедствием, ужасным творением, которое с точки зрения самой жизни, не должно было бы лучше случаться вообще.

Это, конечно, крайний случай, рассмотрение которого должно заставить нас вздрогнуть или пробудить сомнение в нас самих, что, возможно, сознание не является чем-то хорошим. Скорее, что оно также и нечто опасное. Некоторые расы испытали это с большей силой. Мы вернемся к теме демонического сознания и демонического аспекта сознания позже.

В моем рисунке образ отца психологически характеризует целостность предсознательного психического, в котором сознательное и бессознательное являются одним и где активный, более творческий тип соотносится со стремлением формировать более освященную область сознания, медленно эволюционируя из предсознательной целостности. Предсознательная целостность очень часто в мифах становится впоследствии богом мертвых, как, например, в мифе ирокезов о Ребенке Клена и его злом брате, Тавискароне. Последний изгоняется с земли и уходит на Восток, где живет с Матерью Земли в потустороннем мире, окруженный льдом. Он является великим богом, к которому направляются мертвые. Поэтому можно сказать, что они возвращаются к предсознательной целостности, к отцу, когда покидают реальность и область сознания. Эту модель можно также найти в африканских космогонических мифах, к примеру, в том, где фигурируют два творца, Красный и Черный: Черный, который является богом мертвых, оставаясь вне творения, и Красный, бог-творец. Мертвые возвращаются к Черному. Здесь он не описывается, как злой, но, подобно Осирису в Египте, просто бог мертвых, бог ночи, потустороннего мира. Смерть — это не конец жизни, но является иной формой существования в потустороннем мире. Там мертвые продолжают жить с Черным богом, или же, другими словами, в предсознательной целостности.

Близнечный мотив не ограничивается космогоническими мифами. Существует огромное число эпосов, где встречаются такие пары, как Гильгамеш и Энкиду. В этих мифах два героя имеют некоторое сходство с двумя творцами, поскольку один, в общем, представляется как темный тип, как Энкиду. В мифе о Гильгамеше и Энкиду можно обнаружить, что Гильгамеш связан с солнечным богом, а Энкиду первый спускается в нижний мир. Энкиду больше связан со смертью; он раньше Гильгамеша уходит в земли мертвых, является более старшим и обладает более архаичным, животноподобным характером. Следует предположить, что эта двойственность является основным законом всех психологических проявлений и не возникает только в происхождении сознания, как в космогонических мифах, но и где угодно. У офитов существует, например, идея двух спасителей; говорится, что было двое Адамов, первоначальный человек, который был сотворен до начала времен (то есть бессознательный человек), и человек, который посредством гнозиса (сознание) был возрожден духовным человеком и стал идентичным с первым человеком. Один из текстов офитов говорит, что перед их храмами стояли две идентичные статуи человека, представляющие первого Адама, который был до начала всякого развития, и одухотворенного человека —