Космогонические мифы - [31]
Мне кажется, крайне важно еще раз обратить внимание на обычные примитивные мифы, в которых два творца не имеют противопоставления с точки зрения этики, поскольку в наше время мы склонны переоценивать сознание. Мы действительно достигли уровня, когда односторонним образом думаем об одном, как об исключительно положительном факторе, а о другом, как об исключительно отрицательном. Но, возвращаясь к этим примитивным мифам, мы видим, что проблема доброго и злого, проблема отношения сознания и бессознательного, взаимосвязи между активированием сосредоточенного сознания и оставанием в туманной, пассивной, почти инстинктивной бессознательной целостностью является намного более сложной проблемой, которую невозможно просто отсечь, деля все на доброе-злое. Обе стороны действительно имеют положительный и отрицательный аспекты. То, что мы находим в сновидениях современного анализанда, очень часто соотносится к этому мотиву более, чем, например, к нашей контрпозиции Христа и Антихриста, доброго сына Бога и злого, который является специфической позицией. Мы даже видим, что в некоторых из примитивных мифов наблюдается стремление создать часть, которая обычно является злой, но лучшей из двух: пассивное, призрачное, которое даже не вступает в сотворение является Верховным Богом, который уходит на небо, а более активный, иногда скорее разрушительный, Люцифером, который сбегает из предсознательной целостности.
Здесь акценты расставлены в несколько непривычной для нас форме, и я думаю, мы должны узнать об этой относительности двух, для того, чтобы лучше понять природу человека. Китайский даосизм, а также китайское направление дзен-буддизма, к примеру, ставит акцент полностью на предсознательную бессознательность с ее туманными инсайтами и с всеобщим туманным осознанием вещей, что возвышаются над любым культурным сознанием со всеми его этическими и культурными показателями. Огромный конфликт в Китае между Конфуцианством и Даосизмом также основан на этой двойственности, так как Конфуцианство подчеркивает важность социального и этического порядка и поведения, а Даосизм всегда делает акцент на предсознательное самоосознание целостности, как на очень важную вещь.
В Даосизме человек стремится стать настолько бессознательным, насколько это возможно. Конфуцианец, с другой стороны, не отвергает жизнь и пытается приспособиться к ней согласно политической или другой позиции. С юнгианской точки зрения, можно сказать, что это есть, в известной степени, конфликт между экстраверсией и интроверсией. Слишком сильные интроверты склонны отрицать действительность и наделять особой важностью отношение к бессознательному. Экстраверты, напротив, уделяет больше внимания внешнему миру и сознанию. Вероятно, очень важно уметь не впадать в одну из крайностей, поскольку мы всегда содержим в себе обе стороны. Таким образом, мы имеем обоих творцов в нашей душе, и мы должны понимать, что оба бога содержат и «за» и «против» в себе, и это является неразрешимым парадоксом человеческого существования. Я затрагиваю эти крайности только лишь для того, чтобы показать, что это мотив двух творцов включает одну из самых глубоких проблем человечества, а именно сомнительность развития культурного сознания в человеке.
Двойственность бога-творца вкрадывается даже в нашу традицию посредством того факта, что космогонический миф в Библии был объединен в одну версию из двух: текст, в котором Яхве является единственным творцом, и вторая версия, в которой творец именуется как Элохим. Глагол, описывающий действия Элохима, используется в единственном числе, хотя окончание слова Элохим множественное. Если в нашем рисунке Элохим будет отождествлять предсознательную целостность, то все становится ясно, поскольку эта предсознательная целостность представляет многообразие в том смысле, что она показывает целостность сознательного и бессознательного и, следовательно, включает все архетипы; это множество, включающее всех богов — Элохим — и это одна вещь, поскольку это предсознательная целостность. Поэтому противоречивое сочетание глагола в единственном числе и существительного во множественном — это действительно замечательный способ выразить то, что представляет собой предсознательная целостность, а именно единую множественность, которая, так сказать, не тождественна, но и уже тождественна Яхве, активному творцу. Таким образом, две части нашего рисунка также тождественны; вы не можете разделить их, их две, но они являются одним, два аспекта одной и той же вещи.
В гностицизме существовало несколько течений, в которых считалось, что вначале существовал Элохим, верховный бог, который был добрым и одухотворенным. Он не участвовал в сотворении, которое, на самом деле, осуществлял злой Яхве, который считался зловещей фигурой. Это объясняло, почему творение является злом, и поэтому, согласно учению гностиков, Иисус возник, чтобы освободить людей и привести их души обратно к Элохиму, к верховному и доброму богу, который никогда не участвовал в сотворении. Так мы можем видеть, что в противоположность нашему чрезвычайно положительному определению творения (т. е. сознания), даже в те времена было другое определение, согласно которому тот, кто является пассивным и остается в стороне, является положительной фигурой, а тот, что активный, осуществляющий творение, является злой и деструктивной силой.
