Космофлот: Война и миры - [4]

После гибели матери отец как-то сразу заметно постарел. Гордый капитан Нелнишнош не подавал, конечно, вида, но Аритайя чувствовала, как горе пожирает его изнутри. Поэтому столько отчаянных усилий, бессонных ночей над учебниками, ужасы тренировочных полётов, и всё-всё! Аритайя прошла через всё, что бы не оставить отца одного с этим чёрным горем в каком-нибудь очередном дальнем походе. Ей без него тоже было тягостно. Как бы не сочувствовали родные, как бы не уговаривал её врач, сколько бы не выдавал успокоительных. Мать была для неё слишком многим. И потому теперь она ни за что не отпустила бы отца в дальний поход одного.

— Готовимся к прыжку! — скомандовал тем временем капитан. — Штурман! Вертикальный прыжок!

«Вертикальным» называют такой прыжок в гипер, когда корабль после прыжка вываливается обратно, туда, откуда стартовал. Это либо ошибка команды, в первую очередь штурмана и пилота, либо неисправность, либо — как сейчас — хитрость. Капитан явно рассчитывает, что хищники скопируют вектор ускорения и деферент, и прыгнут следом, и улетят в соседнюю звёздную систему. Все знают: хищники не бывают искусными штурманами, и их техника всегда хуже в гипере. Об этом ходит много смешных и обидных для хищников шуток. В мирное время ходят эти шуточки, в безопасности. А вот сейчас помнится другое: хищники великолепны в боевом маневрировании, и в вооружении. И не ведают ни жалости, ни пощады, ни сожалений.

— Хищники перестраиваются! — Аритайя сосредоточилась на своих обязанностях наблюдателя: — Два фрегата ложатся в разворот на перехват имитатора. Один идёт на… на нас! Остальные охватывают сектор, начинают активный поиск, считаю, они будут сейчас бить! П-подсветкой!

— Подтверждаю! — подал голос первый офицер наблюдения.

В горле снова колючий ком, и уже не только её хвост, но и пальцы предательски дрожат. Когда-то давно, в той жизни, когда мама была жива, Аритайя ходила с родителями в поход. Фиане веками скитаются по галактике, и в соответствии с заветами предков, каждый фианин должен быть знаком с космическими путешествиями. Ей было двенадцать, когда она в первый раз пережила это: гибель корабля сородичей. Если верить их капитану, Аритайя — талантливый сенсорик, а это означает, что она способна почувствовать живые существа через многие лиги мёртвой бездны космоса. И это же означает, что всю боль умирающих сородичей она переживает как свою собственную.

— Хорошая работа, наблюдатели! — ободрил их капитан. — А сейчас уберите все сканеры! Внимание! Нижняя палуба! «Сюрпризы» за борт! Задержка три!

Аритайя спохватилась: надо спрятать всё антенное хозяйство под обшивку, заглушить все сенсоры, обесточить все чувствительные цепи, входные тракты. Быстрее! Иначе, когда через три минуты сработают «сюрпризы» — мощные электромагнитные разрядники — вся чувствительная аппаратура погорит! Пальцы перестают дрожать, щёлкают тумблеры, меняют цвет сигнальные индикаторы готовности аппаратуры. Успела!

— Вспышка! — командует капитан — Поднять сканеры!

Это опять ей! Быстрее! Сейчас корабль слеп, но Аритайя, как хороший сенсорик, и без аппаратуры чувствует:

— Фрегат хищников на четыре, с шестого на три! Ослеплён, пройдёт мимо, — уверенно доложила она.

— Подтверждаю! — тут же откликнулся первый офицер наблюдения.

— Капитан, нас опознали, как цель с дальних бортов! — продолжала Аритайя, — Огонь открыть будут готовы… через шесть минут, минимум: они тоже ослеплены.

Ещё бы: хищники ведь готовились бить на подсветку, так что их сканеры были наготове, когда взорвались электромагнитные импульсные разрядники. Аритайя почувствовала злобное раздражение хищников неожиданной проблемой. И… жажду крови! От внезапно нахлынувшего желания рвать живую трепещущую плоть клыками, ей сделалось дурно. Пришлось сосредоточиться: у её расы нет клыков, фиане — травоядные, а это чувство — чужое! Полегчало.

— Подтверждаю! — снова откликнулся первый наблюдатель.

— Отлично, — голос капитана напряжён. — Штурман? Инженеры?

— Готов! — доложил штурман.

— В норме, — доложил старший инженер.

— Внимание в отсеках: приготовиться к прыжку! — объявил капитан по корабельной связи. — Дорогие мои, для переживаний пока нет повода. Пожалуйста, ещё немного потерпите, — и кивнул пилотам.

— Прыжок!

Дыхание разом вышибло, полная потеря всяческих ощущений. Затем чувства возвратились, набросились, словно истосковались в разлуке, щедро одаривая подробностями о том, как плотно зажал тело антиперегрузочный костюм — ощущения уже знакомые, но привычными эти ощущения не станут никогда.

Сквозь ставшую полупрозрачной обшивку корабля видно, как звёзды срываются со своих мест, несутся вперёд, и вот уже вся вселенная стекла прямо по курсу, сжалась в пульсирующее нечто — световой барьер прошли. И да, внезапный приступ смертной тоски — это тоже нормально. Сейчас отпустит.

— Пи-и-ло-о-ты! — голос капитана звучит глухо, тягуче, со странными реверберациями. Пилоты, конечно, слышат капитана, но напоминать им не было нужды — вон, они и так уже задирают деферент, стрелки приборов уходят за отметку «опасно». Всё правильно — сейчас пилоты валят корабль назад, в привычное трёхмерье.