Космическое мироздание. Неоник-миры. Start-trips - [7]
– Капитан, не видать мне звёздных морей! – торжественно поклялась Надира-Талим. – Если обе цивилизации в наших лицах не испытали совместной улыбки оргазма по крайней мере один раз! Баба Яга… Гомункулус… Пизда на метле…
– Хватит-хватит! – совсем уж сурово пресёк Шри Ла Нка, заметив, что на штурмане стяга от воспоминаний начинает таять форменная одежда. – Я верю. Спасибо вам от всего онейрокомандования и от меня лично! Ваша кандидатура выдвинута на соискание статуса руководителя контакт-группы с открытой нами цивилизацией планеты Доран-Джет…
– Вот теперь и смотри… – Баба Яга корявым пальцем водила по витиеватым символам стоявшей в углу лаборатории огромной книги. – Здесь с достатком артефактов истории… Будешь так изучать или на дорожку подставишься?.. Экх..ма! «Орешек знанья твёрд! Но всё же мы не привыкли отступать! Нам расколоть его поможет…»
Нитени почувствовала, как сильные жилистые пальцы впиваются с двух сторон в её нежную талию и булки расходятся до порыва лёгкой ломоты в стороны. Она прогнулась попой назад и вчиталась в первые попавшиеся на глаза строки…
Летописи реставрации Храма. Открывашка
Скромница и надежда своей поселковой школы Катюша Винтовкина вернулась домой на несколько часов раньше обычного и уже с порога пребывала в состоянии лёгкой эйфории от предвкушения продолжительного, полностью свободного времяпровождения.
Родителей, как обычно, в это время дня дома не было и близко, и Катя сразу же предусмотрительно накинула дверной крючок на петельку. Где-то на летней кухне радио провозглашало всей улице жаркий рабочий полдень, а Катюша тем временем вполне уютно устраивалась в прохладном зашторенном полумраке комнаты родителей на их диване. Заброшенный в спешке тяжёлый портфель развально хлабился на неё из угла дивана выехавшими учебниками и тетрадками, а милая пухлогубая любимица учителей и школьных товарищей, судорожно поджав коленки и задрав форменную юбку… дрочила.
Если бы хоть кто-нибудь узнал сейчас об этом, Катюша умерла бы от позора, не задумываясь. Приступы детского онанизма преследовали её уже больше четырёх лет, и решительно ничего с ними поделать Катенька не могла, а если честно сказать, то не очень-то и хотела… Заниматься этим несколько странным, часто сумбурным, а иногда безмерно-растянутым и укачивающим, процессом ей, казалось, нравилось всё больше и больше от раза к разу. Поэтому комната родителей, из окон которой были прекрасно видны все внешние и внутренние подходы к дому, стала своеобразным форпостом для Катюши: как только она обнаруживала себя дома одна, её так и затягивало с ногами на мягкий диван, а правая рука её будто сама собой залезала под юбкой в трусы…
Обычно сопровождавшие мастурбацию фантазийные образы Катеньки были довольно целомудренны и через край эротичны. Всего один вполне невинный поцелуй какого-нибудь виртуального героя в её розовую от возбуждения письку вполне мог заставить Катю кончить иногда и не один раз в протяжении дня. Но сегодня школьный день в сексуальном плане выдался не совсем обычный. И даже совсем не обычный: Вовка Лиходеев припёр невесть откуда выдранный клок импортного безобразно-красочного журнала. На измятом обрывке в красно-неприглядных тонах была изображена мокрая раззявленная пизда, над которой нависал столь же совсем не аппетитный и явно мужской язык… Сознание девочек класса, которым Вовкой была предъявлена разухабистая «порнуха», пребывало на грани терпения: плевки и выражения отвращения по поводу изображённого сюжета не переходили в форму рукоприкладства по отношению к «просветителю» только по той причине, что он, не будь дураком, надолго не задерживался с демонстрацией произведения. Катюша Винтовкина, приблизиться к которой, Вовка Лиходеев со своим шедевром не посмел ввиду хронической острой влюблённости, была вынуждена ознакомиться с ярким клочком через Лену Синицину, которая отобрала у Вовки «порнуху», ухитрившись-таки смазать его легонько по уху. Катя так посмотрела на Вовку после знакомства с «этой дрянью», что ему на миг показалось делом уже теперь на всю жизнь полностью бесперспективным попытаться вымолить себе прощения и после школы её согласия на законный брак… А Катюшу до самого дома не оставлял в покое мерзко-реалистичный образ раскинувшейся к отлизу пизды. И теперь, отчаянно дёргая себя за клитор в трусах и безотрывно созерцая всё стоящий перед глазами клочок журнала, Катенька почувствовала, что хочет чего-то гораздо большего, чем обычно…
Забытая на серванте ещё от какого-то домашнего праздника открывачка подвернулась в руку и пришлась как-то сразу очень ловко и уверенно. Катюша с приспущенными трусами ещё раз выскочила в прихожую, проверила накинут ли крючок и торопливо вернулась на диван. Сжимаемая в пухлом кулачке острая головка открывачки похожая на серп-и-молот покалывалась и холодилась, когда Катенька водила пальчиком смазанным детским кремом по округло-фигурному гладкому древку. Собственно, мысль засунуть себе что-то в пизду, тревожила уже не в первый раз, но раньше как-то всё перевешивал страх; теперь же доставленные Вовкой Лиходеевым «безобразия» настолько свирепо и страстно покусывали уязвлённое девичье целомудрие, что Катюша Винтовкина уже, задрав как можно выше юбку, спустив под ноги трусы и с интересом пытаясь заглянуть себе в лоно, засовывала в узкую дырочку растягиваемой целки толстенький деревянный хвостик открывачки.
