Космический «Колпак» - [25]

— Правильно сделала Пэгги, что вышла замуж за Поля.

— Что?! — поразился Герберт. — Как понимать твои слова?

— Очень просто. Мне не нужно теперь отбивать тебя у нее.

— Кэт, ты влюбилась в меня?

— Кто это тебе сказал такую глупость? — деланно возмутилась девушка. — Ох, уж эти несносные мужчины!

И нежно прильнула к плечу Герберта. Впервые за долгое время Макклоски почувствовал себя счастливым. Одновременно нахлынула безотчетная тревога. Он вспомнил вдруг о генерале. После их разговора по душам ученый начал ощущать корректный, но постоянный контроль за своими действиями. Было ясно — все дело в «вакцине». Эксперименты, кстати, шли у него неплохо. Он, собственно, уже знал, как добиться желаемых результатов. Оставалось только провести серию проверочных опытов, определить оптимальный размер дозировок. Но, повинуясь какому-то глухому предчувствию, не выкладывал генералу новые сведения. Решил попытаться выяснить, кому это потребовалось жить в необычных условиях.

— Радиации, — непроизвольно произнес он вслух.

— Что? — не поняла его Кэтрин.

— Да это я так, — смутился Герберт.

Кэтрин с удивлением посмотрела на него, но ничего не сказала. Лишь дома у Макклоски, удобно расположившись на небольшом диванчике, решила вернуться к короткому дорожному диалогу и серьезно спросила:

— Тебя что-то беспокоит? Это связано с работой?

Герберт медленно ответил:

— Да. У меня есть проблемы.

— Медицинские?

— Не совсем. Они носят иной характер.

— Как это?

— Я ведь служу не в клинике, а в военном ведомстве.

— Вот оно что, — задумалась Кэтрин.

Через несколько минут она мягко произнесла:

— Герберт, я поехала с тобой, не зная, где ты работаешь. Мне этого не надо было. Но то, что ты сейчас сказал, для меня важно. Я не могла бы любить человека, который сбросил бомбу на Хиросиму или создал нейтронную. Может быть, тебе покажутся странными мои слова, ты не поймешь меня (мы ведь знакомы с тобой всего лишь несколько часов), но у меня есть заветная мечта: жить под мирным небом с любимым человеком и никогда не дрожать за будущее своих детей. Это нелепо звучит?

— Да нет, — запротестовал Герберт. — Но пойми, ведь у каждого из нас свои обязанности перед обществом, свой долг.

— И мы должны его покорно выполнять, даже если это ложно понятый долг? перебила его девушка. — Герберт, но если каждый из нас забьется в нору и не будет высовываться оттуда, то мир очень плохо кончит!

— Кэтрин, не нам менять то, что создано.

— Почему?! Кем держится мир? Людьми! А мы разве не люди? Ты! Я! Миллионы граждан нашей страны! Что же — нам теперь сидеть и ждать, когда нашу судьбу определят другие?

— Кэт! — удивился Макклоски. — Я не мог предположить, что ты столь агрессивна.

Девушка внимательно посмотрела на Герберта и сказала:

— Это не агрессивность.

— Что же тогда? — спросил ученый.

— Нежелание быть подопытным кроликом или серо-белой мышкой.

При упоминании о мышах Макклоски замер и напрягся.

А Кэтрин, словно предлагая сменить тему разговора, подошла к нему и коснулась руки, вновь, как это было в автомобиле, прижалась к плечу. Потом, завершая диалог, неожиданно спросила:

— Ты знаешь, с чего начался фашизм?

И сама ответила:

— С равнодушия.

ГЛАВА VIII

Начальник разведслужбы в глубокой задумчивости сидел за столом в своем кабинете. Размышлять ему было над чем. Пока что-то ничего не ладилось с выполнением пожеланий советника по национальной безопасности. А это, как он хорошо понимал, не гарантировало в обозримом будущем не только его личной безопасности, но и надежности небольшого и уютного домика — маленькой крепости, которую он мечтал построить на берегу моря, в укромной бухте. Местечко давно уже было присмотрено. Оставалось только отхватить приличный куш за какую-либо ответственную операцию. Но…

Карточный домик, в котором многим отводилась роль «шестерок» или в крайнем случае «валетов», рассыпался на глазах. И хотя сам он считал себя «тузом», «короли» и «дамы» по ночам строили ему рожицы. А наяву — козни. Ну как, например, объяснить такую неудачу, как провал в городке Солстер двух его агентов? Туда вдруг покатил генерал. Покрутился по городу. Посидел в кафе. Выпил пару рюмок. И посетил почтамт. Они, конечно, ожидали, что он отправит в Гонолулу свой носовой платок местному президенту лиги сексуальных реформ. Или, наоборот, получит посылку подгнивших бананов, присланных инкогнито в их страну овдовевшей супругой забытого богатого племянника. Но генерал повел себя как-то странно. Подошел к абонентским ящикам, сунул руку в карман, достал оттуда ключ. Открыл ящик под номером «5-Х», пошарил там рукой, прикрывая отделение спиной. Положив что-то обратно в карман (только ли ключ?), захлопнул дверцу и направился к выходу.

И вот вместо того, чтобы разделить будущую славу пополам: одному остаться на телеграфе, а второму мчаться за генералом — оба осла решили, что их подопечный все равно никуда не денется, а пыль в абонентском ящике лучше всего протереть сейчас, причем с двух сторон. Получив через полчаса возможность провести эту уникальную операцию, они обнаружили в ящике только отпечатки пальцев высокопоставленного старшего офицера.