Космический госпиталь - 1991 - [83]

— Кислород, — сказала Курседд, облекая в слова мысль Конвея. — Или газ с высоким содержанием кислорода.

— Вода меня не смущает, — заметил Гендрикс. — Но ведь кислород с хлором представляют собой малопригодную для дыхания смесь.

— Согласен, — ответил Конвей. — Любое существо, дышащее кислородом, в несколько секунд погибает от хлора, и наоборот. Но может быть, один из этих элементов составляет лишь незначительную примесь в атмосфере. Может быть и другое: оба эти газа представляют собой лишь незначительные примеси, основного же компонента атмосферы мы пока на нашли.

Тотчас же просверлили четыре последние трубы и собрали образцы газов в пробирки. Все это время Курседд явно обдумывала слова Конвея. Перед тем как отправиться на катер для анализа образцов, сестра задержалась.

— Если эти газы лишь малые примеси, — бесцветным голосом перевел ее слова транслятор, — почему тогда здесь не только инертные элементы, но и кислород не смешиваются заранее, как у всех других существ, а поступают в отсек по отдельным трубам? Ведь выходят они по одной трубе.

Конвей хмыкнул. Именно этот вопрос и мучил его, и он не мог найти на него ровным счетом никакого ответа. Он резко сказал:

— Сейчас мне нужен анализ образцов, и я попрошу вас не задерживаться. Мы с Гендриксом постараемся вычислить размеры этого существа и подходящую для него силу тяжести. И не беспокойтесь, — добавил он сухо, — неразгадываемых тайн не бывает.

— Будем надеяться, что эти тайны будут разгаданы во время лечения, — отпарировала Курседд, — а не зафиксированы в заключении о смерти.

Без дальнейших напоминаний Гендрикс начал отрывать пластины пола, чтобы добраться до гравитационных уста­новок. Конвей счел его человеком, который знает, что делает, и потому покинул его и отправился искать какую-нибудь мебель.

II

Обычно при космических катастрофах все предметы на корабле, как движимые, так и те, что принято считать неподвижными, срываются с мест и летят в направлении удара. Здесь же авария разорвала связующие силы корабля, нарушила положение каждой гайки, каждого шва. Мебель, легче подвергающаяся разрушению, пострадала больше всего.

Стул или кровать могут многое поведать о форме, количестве конечностей и весе того, кто ими пользуется. Важно знать, предпочитает ли хозяин вещей твердое покрытие или нуждается в мягкой подстилке. Изучение материалов и формы мебели позволяет также выяснить нормальную для этого существа силу тяжести. Но Конвею не везло.

Некоторые плавающие обломки и куски явно были остатками мебели, но они были так искрошены и перепутаны, что составить из них целый предмет оказалось неразрешимой задачей. Конвей решил уж было вызвать на помощь О’Мару, но отказался от этой мысли. Вряд ли майору интересно знать, как Конвей не справляется со своими обязанностями.

Конвей копался в обломках того, что когда-то было шкафом, надеясь отыскать какую-нибудь одежду или даже наткнуться на клад в виде фотографии любимой девушки, когда его вызвала Курседд.

— Анализ закончен, — сообщила медсестра. — Составные части атмосферы не представляют ничего необычного. Однако их смесь смертельна для любого существа, обладающего органами дыхания. Как их ни смешивай, получается ядовитое зелье.

— Попрошу вас выражаться конкретнее, — перебил сестру Конвей. — Мне нужны факты, а не мнения.

— Что касается составляющих газов, — ответила Кур-седц, — это аммиак, двуокись углерода и два инертных газа. Вкупе с уже определенными элементами они образуют атмосферу непрозрачную, тяжелую и ядовитую…

— Этого не может быть! — оборвал сестру Конвей. — Вы видели, как расписаны каюты корабля? Они любят тонкие, разнообразные цвета. Существа, живущие в непрозрачной атмосфере, не обладают чувствительностью к оттенкам цвета…

— Доктор Конвей, — послышался извиняющийся голос лейтенанта, — я проверил гравитационные установки. Они рассчитаны на гравитацию в пять g.

Притяжение, впятеро превышающее земное, означало соответственно высокое атмосферное давление. Значит, это существо дышало густым ядовитым сиропом. Это было чревато крайне опасными осложнениями.

Конвей сказал Гендриксу:

— Передайте спасательной команде, чтобы они приближались к пострадавшему со всей осторожностью, но побыстрее. Любая тварь, живущая при пяти g, обладает мышцами. А существа, попавшие в такой переплет, порой теряют рассудок.

— Понимаю, — встревоженно сказал Гендрикс и исчез. Конвей вернулся к Курседд.

— Вы слышали, что сказал Гендрикс, — произнес он негромко. — Испробуйте комбинации этих элементов при высоком давлении. И помните, что нам нужна чистая атмосфера.

После долгого молчания медсестра сказала:

— Я подчиняюсь. Но я вынуждена добавить, что ненавижу тратить время попусту, даже когда мне приказывают это делать.

Какое-то время Конвей отчаянно боролся с собой, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего.

Постепенно гнев Конвея, направленный против тупой, упрямой, наглой сестры, начал стихать. Возможно, Курседд и не была такой уж тупой. Возможно, она была права, говоря о непрозрачности атмосферы. Но что это давало? Факты противоречили один другому.

Весь этот корабль наполнен противоречиями, устало подумал Конвей. Ни по форме, ни по строению корабля нельзя было сказать, что хозяева его привыкли к большой силе тяжести. Но гравитационные установки были рассчитаны на пять g. Судя по окраске помещений, зрение этих существ мало отличалось от зрения Конвея. Однако, если верить Курседд, в такой атмосфере нужен скорее радар, чем глаза. Что уж тут говорить о неоправданно сложной системе воздуходнабжения и ярко-оранжевой окраске корпуса.