Космический бродяга - [2]

— Цена — девятьсот! — повторил агозлиц. — Что-то я не слышу о набавке! За такого прекрасного протея! Да это же просто смешно! Кто даст тысячу?

Прошли положенные секунды, других голосов не было слышно. Харадон напряженно ждал, пока аукционист монотонно тянул:

— Девятьсот — раз, девятьсот — два, девятьсот — три, девятьсот и не больше… Ваш за девятьсот, дружище. Подойдите ко мне с наличными. И прошу всех вернуться сюда через десять минут: мы предложим вам несколько прекрасных розовощеких девушек с планеты Биллидон.

Его руки описали в воздухе очертание женской фигуры весьма непристойными жестами.

Толпа начала расходиться, и внутреннее кольцо опустело, когда Харадон приблизился к торговцу. Протей сидел, собравшись в бесформенную массу, как пластилиновый ком, и вдруг принял форму лягушки.

Барр встретился взглядом с мерзко пахнущим агозлицом и сказал:

— Протея купил я. Кому отдать деньги?

— Мне, — задребезжал аукционист. — Девятьсот стелларов золотом плюс тридцать стелларов чаевых — и тварь ваша.

Харадон дотронулся до вставки на своем поясе, и связка из стелларовых звеньев выскочила наружу. Он отсчитал девятьсот звеньев, отцепил их и положил на стол перед агозлицем. Затем Барр вытащил из кармана шесть монет и небрежно швырнул их туда же.

— О, назовите свое имя для регистрации, — сказал аукционист после того, как пересчитал деньги и с помощью небольшого прибора, измеряющего плотность, проверил, не фальшивые ли они.

— Барр Харадон.

— С какой планеты?

Харадон на мгновенье задумался:

— С Варлаама.

Агозлиц поднял глаза:

— Вы, что-то, мне кажется, не очень похожи на варлаамца, а, приятель? А, может, честно?

— А разве для вас это имеет какое-либо значение? Вы слышали о материке Зоннигог? Так вот, я из речной местности этого материка. Но если мои деньги вам не подходят…

Агозлиц замахал руками и начал старательно вписывать имя покупателя в регистрационную книгу. Затем он нагло посмотрел на чужеземца:

— Очень хорошо, Барр Харадон из Зоннигога. Вы теперь владеете протеем. Вам будет приятно узнать, что он уже обучен и покорен — он смирился со статусом раба.

— Это меня очень радует, — решительно сказал Барр.

Агозлиц вручил Харадону сверкающий диск из полированной меди с выбитым девятизначным числом:

— Это кодовый ключ.

Затем торговец вытащил из кармана крохотный излучатель и небрежно передвинул его через весь стол:

— А это ваш резонатор. Он настроен в резонанс с ячейками специальной клетки, внедренной в тело протея на субмолекулярном уровне. Вам, допустим, не понравилось, как ведет себя это создание, — просто дерните за этот рычажок. Очень важно, чтобы у рабов была надлежащая дисциплина.

Харадон взял резонатор и сказал:

— Протей, наверно, и без прибора испытывает немалые муки. Но я все же возьму этот инстумент.

Аукционист скинул протея со стола к ногам Харадона:

— Забирайте его, он теперь ваш всецело!

Место вокруг них опустело. Толпа собралась на противоположной стороне площади, где шел аукцион бриллиантов. Харадон осмотрелся вокруг и отыскал переулок, который может вывести к набережной.

Барр отошел на несколько шагов от столика аукциониста, когда к тому привели трех испуганных обнаженных девиц с Биллидона.

Даже не заинтересовавшись столь пикантным зрелищем, он направился в сторону моря.

В двухстах метрах от набережной начинался ярко-зеленый простор Сияющего Океана. Барр посмотрел вдаль, где должен быть материк Зоннигог — его родина. Затем он стал внимательно разглядывать страдающего маленького протея, начавшего изменять свою форму.

Девятьсот тридцать пять стелларов за такого протея! Харадон горько усмехнулся. Это была огромная сумма, намного больше, чем он мог себе позволить вышвырнуть за одну минуту, в особенности в первый день возвращения на Варлаам после столь долгого отсутствия.

Но ничего уже изменить было нельзя. Он позволил вовлечь себя в эту игру, и у него не было дурной привычки сходить с полпути. "Больше такого не повторится", — подумал Барри и вспомнил о деревне в Зоннигоге, разграбленной и сожженной мародерами из армии Властителя Креллига.

— Иди к парапету набережной, — приказал он протею.

Наполовину сформировавшийся рот существа нелепо произнес:

— Хозяин?

— Ты понимаешь меня, не так ли? Тогда иди к стенке. Иди, не останавливайся и не поворачивайся.

Барр стоял и ждал. У протея сформировались ноги, и он нетвердо, пошатываясь, побрел по истертым булыжникам мостовой. "Девятьсот тридцать пять стелларов", — с горечью подумал Барр. Он вытащил свой иглопистолет. Протей продолжал идти через базарную площадь к морю. Кто-то закричал:

— Эй, эта штука собирается искупаться? Может быть, ее лучше остановить, хозяин?

— Протей принадлежит мне, — холодно отозвался Харадон, — и держитесь от него подальше, если вам дорога собственная жизнь.

Несколько любопытных ошарашенно посмотрели на него, но никто не посмел пошевелиться.

Протей подошел к парапету и нерешительно остановился: и для самых низших форм жизни смерть не была желанной, даже если она должна принести избавление от страданий.

— Залезай на стенку! — приказал Харадон.

Протей быстро повиновался. Палец Харадона осторожно поглаживал спусковой крючок иглопистолета. Он посмотрел на протея, который забрался на невысокую стену и теперь глядел вниз, на мутную воду бухты. Харадон начал громко считать и, когда дошел до трех, выстрелил. Тонкая иглообразная пуля молнией пролетела над булыжниками. Смерть должна наступить мгновенно: игла содержала нервно-паралитический яд, действующий на все формы жизни. Пораженное в момент очередного изменения несчастное существо на секунду замерло, а потом стало медленно падать вниз, в воду. Харадон кивнул и спрятал оружие в кобуру. Он посмотрел вокруг и увидел недоумевающие лица людей. Кто-то сказал: