Космическая странность - [63]

И действительно, ощущения при прохождении сквозь нее были такими же, как если бы я воспользовалась порталом на Острове: лишь небольшое сопротивление воздуха, словно ветер в лицо, да слабый перепад температуры.

Уровень пола здесь совпадал с уровнем пола в катере. Хотя я и приготовилась к неожиданностям в прыжке, за стеной я приземлилась на обе ноги, рядом с живым и невредимым Денисом, едва успевшим отскочить в сторону, чтобы я его не сбила.

Все вокруг, за исключением черного ровного пола, было светло-никаким. То есть, здесь будто бы ничего не было — какое-то неограниченное пространство без горизонта, перспективы и прочих привычных и приятных иллюзий.

Я повернулась, шагая назад.

И уперлась плечом во что-то твердое.

Выпустила из рук мешки и ощупала невидимое препятствие, которое показалось бесконечным во все стороны, кроме низа, где был черный пол.

— Потом файерболом попробуешь, — весело посоветовал Денис.

Так, значит воздух тут есть, раз он может говорить. Впрочем, конечно, есть — хотя бы ради Дины, которая должна остаться живой. Кстати, где она?!

Мимо меня пролетел мешок, из тех, что еще оставались в катере. Молодец, Кристо! Упираясь плечом в невидимое нечто, я отошла подальше, когда в наше пространство влетели прочие вещи. Кристо будет не только молодцом, но еще и умницей, если сам сюда не полезет.

Он полез.

Возник из ниоткуда, остановился и огляделся.

Мне оставалось только вздохнуть.

Денис быстро, будто боясь потерять ориентацию в виде Кристо, пошел вперед, то есть дальше от стены. Я двинулась следом.

Уже через пять шагов вдалеке стал различим силуэт лежащего человека. Еще через пять в нем уже можно было опознать худенькую девушку с длинными темными волосами, еще через два — Дину. Наконец-то!

Она лежала на боку, согнув ноги и подложив под голову обе руки, а ее глаза, мне показалось, были открыты. Когда произведенный нами шум дошел до нее, она заметно вздрогнула, села, опершись одной рукой о пол, и подняла голову. Встретив ее взгляд, я замерла.

Господи, что с ней случилось… Перемена была сродни той, которая произошла с Денисом около года назад — резкое взросление, словно в считанные дни они пережили все, что было запланировано судьбой на десятки лет. В ее лице появилась какая-то твердость, слегка прикрытая усталостью, в глазах — глубина мудрости, и круги под ними оттеняли ясность прямого взгляда. Такие лица я видела у девочек, отцы которых надолго уходили в море, а матерей перебили кочевники. Такие глаза были у юной царицы во время ее собственной коронации: когда настал момент глотнуть вина из ритуальной чаши, она уже знала, что оказалась в перекрестке трех заговоров, и имела все основания считать этот глоток последним в своей жизни. Она выпила все до дна — другого варианта, в ее представлении, не было.

Вот и Дина сейчас — жила, дышала, вовсе не потому, что хотела, а потому что выбора не было. Ее мысли, очевидно, блуждали в области сложных категорий вроде смысла жизни и причин моральных страданий, или, боюсь, еще чего-нибудь похуже… Передо мной находился совсем другой человек, имеющий очень мало общего с моей легкомысленной подружкой из детского лагеря. Только внешность — и тем страшнее произошедшая перемена, ведь в теле, идеально подходящем для обеспеченного беззаботного существования, теперь оказалась другая личность, более стойкая и жесткая, для которой сгодилось бы тело и погрубее.

Утрата чего-то нежного подчеркивалась резким контрастом между взглядом Дины и ее одеждой: на ней была белая в мелкий романтический цветочек юбка, легкие белые кроссовки и весьма минималистичный топик.

— Ой, — вырвалось у меня. — Почему на тебе лифчик?

— Это бюстье, — автоматически поправил Денис.

Она нас не услышала. Она напряженно смотрела, мне показалось, на Дениса, и если бы это было так, то меня не удивило бы меняющееся выражение ее лица. А оно вдруг стало восторженным, и Дина из обреченной царицы превратилась в малышку, получившую в подарок долгожданную куклу.

Она вскочила на ноги и совершила невероятное. Бросившись нам навстречу, она одним жестом нетерпеливо смела с пути Дениса, да так, что он, ни секунды такого не ожидавший, отлетел метра на два в сторону и растянулся на полу.

Дина прыгнула на шею Кристо.

Хотя тому удалось устоять на ногах, судя по лицу, он был поражен не меньше нас с Денисом. Он явно не знал, какой должна быть ответная реакция с его стороны и лишь рефлекторно поддержал ее за поясницу, когда она обхватила его ногами. Вид у него был растерянным.

— По-моему, она очень жива, — поделился своим наблюдением Денис.

Однажды мне пришлось видеть вспышку двигательной активности перед наступлением смерти, но это явно другой случай. Я протянула ему руку.

Он не стал выделываться и поднялся с моей помощью. Прикоснувшись к его руке, я почувствовала, как сильно он устал — во-первых, и как нудяще болит у него колено, на которое он не очень удачно упал, выпрыгнув из катера при захвате корабля — во-вторых.

— Спать? — спросила я.

— Обязательно, — согласился он и пошел за мешками.

Проходя мимо скульптурной группы «Кристо-Дина», он осмотрел ее очень пристально, расширенными зрачками, и с явным уважением.