Космическая станция «Василиск» - [47]

— Ты хочешь сказать, он… — Александер даже привстал со стола, причем выражение его лица сделалось грозным, но Вебстер перебил его ухмылкой.

— Думаю, он пытался, но Харрингтон родом со Сфинкса. — Александер понимающе кивнул. — И на старших курсах заняла второе место по рукопашному бою. Насколько я могу себе представить, он, может, и начал, но закончила явно она. — Его улыбка погасла. — Вот Юнг и навалил на нее станцию, надеясь выставить дурой.

— Понятно. А о чем все эти протесты?

— Похоже, никто не сказал коммандеру, что станция «Василиск» — это такое место, куда мы посылаем наших дураков и бездельников. Может, у нее и остался всего один корабль, но она действительно обеспечивает соблюдение Торгового Уложения в своем Узле. И если бы только это! За последние три недели Харрингтон, разместив в ближнем космосе разведывательные зонды на несколько сот миллионов долларов, охватила всю внутреннюю часть системы, установила контроль Флота за космическим движением вокруг Медузы и переняла таможенные функции у АЗА. И вообще здорово там все перетряхнула. Адмирал Уорнер сказал мне по секрету, что Юнг разочаровался в радостях цивилизации и пытается ускорить ремонтные работы. Видимо, хочет вернуться и остановить коммандера. Думаю, он боится, что создал чудовище, которое может пожрать его самого. Даже протекция не спасет. К сожалению, в данный момент Юнгов «Колдун» стоит у ребят Уорнера на «Гефесте» вскрытый и распотрошенный, как использованная консервная банка. Я не уверен, но у меня сложилось отчетливое ощущение, что Уорнер сознательно тянет резину с переоборудованием просто ради удовольствия наблюдать, как Юнг корежится. А тот не может оставить корабль без уважительной причины. Так что он сидит и не рыпается.

— Боже правый, — тихо произнес Александер. — Ты хочешь мне сказать, что у нас на Василиске наконец-то появился старший офицер, выполняющий свою работу? Замечательно!

— Да, она выполняет свою работу, и, насколько я могу судить, чертовски хорошо, но об этом-то, — Вебстер помахал дисками, — и речь во всех жалобах. У нее разбросаны бригады по всей системе, а с парнем, которого она поставила разбираться с инспекцией на терминале, и вовсе тяжелый случай. Он вколачивает Торговое Уложение в глотку каждому, слово в слово, с указанием параграфов и пунктов. Полагаю, не обошлось без четких указаний Харрингтон. Конечно, хевениты взвыли, но этот маньяк потрошит и наши корабли. Раньше все торговые дома Королевства проходили через Василиск практически без досмотра, и теперь они вне себя. Ну и самое худшее: помнишь слухи о контрабанде через Медузу? — Александер кивнул, и Вебстер кисло улыбнулся. — На нынешний момент харрингтоновские группы орбитальной проверки захватили контрабанды больше чем на девятьсот миллионов долларов и послали образцы на экспертизу. В ходе инспекций они поймали за шкирку картель Гауптмана на попытке протащить через Медузу шкурки большого кодьяка и официально заявили об этом. Коммандер захватила грузовик в четыре с половиной миллиона тонн, зафрахтованный Гауптманом, — «Мондрагон» — и арестовала его!

— О боже! — Александер, представив себе, какую кашу заварила неведомая ему Харрингтон, прижал руку к ребрам, тщетно пытаясь унять смех.

— Тебе смешно, — проворчал Вебстер, — а ко мне тут ворвался Клаус Гауптман собственной персоной и клялся всем святым, что его люди чисты, как первый снег, и что во всем виноват хозяин «Мондрагона», и что Харрингтон тормозит его другие, законные, грузы. Он требует ее головы, а хевениты изъявляют готовность наточить ему топор! То, что происходит с их транзитом через Сеть, само по себе достаточно плохо, но тебе же известна их официальная позиция относительно наших притязаний на Медузу. Их консул буквально грыжу наорал насчет ее «заведомо незаконных обысков законных торговых судов в ходе их законной торговли с независимой планетой». Налицо все признаки первоклассного дипломатического скандала, и положение лучше не становится.

— Трахал я хевенитов! — рыкнул Александер. — И в задницу Гауптмана! Как я понимаю, она выполняет именно то, что полагалось делать уже много лет, Джим!

— Да? И ты думаешь, сэр Эдвард Яначек разделяет твои взгляды?

— Нет, но это не повод отыгрываться на Харрингтон. Проклятье, из того, что ты говоришь, следует, что Юнг самым подлым образом пытался воткнуть ей нож в спину! Хочешь ему помочь?

— Ты же знаешь, что нет! — Вебстер снова запустил руки в волосы. — Черт, Хэмиш, на «Бесстрашном» служит мой внучатый племянник. Если я отзову Харрингтон, я преподам ему совершенно неправильный урок выполнения офицерских обязанностей. В подобном случае любой флотский офицер придет к такому же выводу!

— Именно.

— Черт подери, — вздохнул Вебстер. — Я — Первый Космос-Лорд. Не моя забота решать судьбу какого-то коммандера.

Александер нахмурился и вернулся к изучению носков своих ботинок, а Вебстер еще больше опустил спинку кресла. Он знал это выражение лица.

— Послушай, Джим, — произнес, наконец, адмирал Александер, — знаю, я младше тебя, но мне кажется, мы должны благодарить эту Харрингтон, а не наказывать. Впервые у нас на Василиске офицер, который готов вкалывать. Мне это нравится. Мне это нравится гораздо больше, чем то, что у нас там было. И тебе тоже. Хорошо, она поднимает волну и кое-кого выводит из себя. Прекрасно. Пусть. Даже Яначек не может изменить миссию Флота на Василиске — и слава богу, а то он давно уже убрал бы нас оттуда. Но если мы собираемся приказывать ей, что делать, мы не вправе выбивать почву у нее из-под ног в тот же момент, когда она начнет это делать. — Он сделал паузу. — Ты мне много рассказал про тех, кто на нее жалуется, но что говорят люди с Василиска?