Космическая полиция - [19]

Все уставились на него, словно удивленные тем, что он вообще способен разговаривать, они явно не считали его разумным существом.

«Да как он такое терпит? — подумал Джосс. — Неужели всякий, кто видит сьют, считает, что внутри доспехов сидит обезьяна?»

Врач посмотрела на Эвана и сказала:

— Два-гидро-шесть-пропало-метенпардразин.

Джосс поднял брови. Наркотики использовались уже много сотен лет, и полицейские, так же как химики, знали самые известные. Но этот был для него новым. Ему доводилось производить синтез различных веществ, и он знал пардразиновую группу. Она внедрялась в нейрорецепторы мозга практически навсегда, делая их нефункциональными достаточно надолго, чтобы не повышать дозу постоянно. Проблема состояла в токсичности на поздних стадиях привыкания.

— Ассоциативный рецептор? — спросил он. — Наверняка почти исключительный наркотик. Как его называют?

— Мозгосос, гипер, убийца мозга, мозгобой, психер, стружки, умник. Это самые расхожие названия. — Врач смотрела на Джосса уже менее презрительно.

— Вызывает эйфорию?

— Нет. Усиливает мозговую деятельность. Резко снижает сопротивление миелиновых оболочек мозга. Поначалу ничего опасного, но потом…

— Она принимала мозгосос? — ошарашенно спросила Орсьерес. — Ничего себе. Вы не могли бы поскорее забрать тело?

Врач и его ассистенты подняли тело, уложили на носилки, выпрямили покойной руки и ноги.

— Нетипичное окоченение, — заметил Джосс.

Врач кивнула, сунула руку в карман и протянула ему визитку.

— Вы наверняка захотите поговорить со мной после того, как я сделаю аутопсию. Через несколько часов будет готово.

— Спасибо, — сказал Джосс, посмотрев на визитку. — Мы к вам заглянем.

На карточке было написано: «Лайла Орловски, дипломированная медсестра, доктор медицины, ММУ». Он был удивлен. Что здесь делает сотрудник Межпланетного Медицинского Университета? Обычно они работали в куда более высокооплачиваемых учреждениях, чем это.

Санитары унесли тело. Врач вышла последней, демонстративно не закрыв за собой дверь. Один из секретарей так же демонстративно подошел и закрыл ее.

— Извините, — сказала Орсьерес Джоссу. — Вид смерти выбивает меня из колеи. — Она глянула на Эвана.

— Ну, это можно понять, — откликнулся Джосс.

— И что вы собираетесь делать?

— Сначала где-нибудь обоснуемся. Надеюсь, начальство забронировало для нас номера в какой-нибудь гостинице…

— В «Хилтоне», — сказала Орсьерес. — Один из моих подчиненных с удовольствием проводит вас. А что потом?

— Думаю, пара дней нам потребуется для того, чтобы осмотреться, — ответил Джосс, — ознакомиться с местом, провести предварительные допросы, заглянуть в квартиру убитого и так далее. Конечно, нам хотелось бы пообщаться с вашей полицией, чтобы прикинуть, какие ниточки она может нам дать. Затем уже приступим к работе вплотную.

— Понятно, — кивнула Орсьерес. — Я буду в дирекции станции, так что, если вам что-то понадобится, сразу же звоните мне. — Она немного помолчала. — А как насчет этого… — она кивнула в сторону того места, где только что лежал труп.

Джосс кивнул.

— Можете полагаться на наше молчание, — сказал он. — Средства массовой информации мы оставим вам. — Он обаятельно улыбнулся ей.

— Благодарю вас, — улыбнулась она в ответ.

В это мгновение дверь снова открылась. Снова вошли люди в форме — на сей раз местной полиции, — темной, облегающей, сверкающей знаками различия, нашивками, жетонами и бог весть чем еще. Джосс едва сдержал усмешку. «Чем ярче форма, — говорила его инструкторша по психотренингу, — тем сильнее ее хозяин стремится к власти и тем сильнее он сомневается в своем праве эту форму носить, равно как в своих способностях. И еще смотри на головные уборы. Они тоже весьма показательны».

«Ну, хотя бы шляп у них нет», — подумал Джосс. Правда, большего количества бесполезных украшений Джосс не видел нигде и никогда, разве что в старинных видеофильмах, на мундирах южноамериканских диктаторов. Если бы эти полицейские могли несколько минут простоять неподвижно, они вполне сошли бы за рождественские елки. Их пистолеты та же инструкторша наверняка описала бы как «необоснованно большие, цилиндрические, черные и явно являющиеся фаллическими символами». Ее насмешливо-презрительное отношение к оружию было основано на том, что она считала его предназначенным в первую очередь для того, чтобы придавать носителю сексуально-агрессивный вид, а не для того, чтобы реально остановить преступника. Она говорила, что ношение оружия в первую очередь заставляет хозяина работать не мозгами, а гениталиями.

Три офицера оглядывались по сторонам в некоторой растерянности. Тот, у кого было больше всего прибамбасов на мундире, седеющий мужчина лет пятидесяти пяти, с близко посаженными глазами и скептической складкой у брезгливого рта, озирался с видом глубокого неодобрения. Этим неприязненным, полным спокойного презрения взглядом он окинул Орсьерес и всех присутствующих по очереди. Наконец он посмотрел на Джосса и Эвана.

— И где тело? — спросил он.

— Тело отправлено в медицинский отсек, — гневным взглядом ответила полицейскому Орсьерес. — Женщина умерла от передозировки.