Космическая Одиссея 2001. Как Стэнли Кубрик и Артур Кларк создавали культовый фильм - [17]

Кубрик объяснил, что он попросил своего ассистента достать ему много книг и что он читает все у всех авторов. Когда он начал перечислять авторов, Карас его прервал: «Зачем ты все это делаешь? Просто найми лучшего и с ним работай».

«А кто лучший?» – спросил Кубрик.

«И я сказал: Артур Ч. Кларк, – вспоминает Карас. – А он сказал: “Да, но мне кажется, он какой-то чудак: затворник, который живет на дереве в Индии”». Спустя годы Карас смеется над этими воспоминаниями, и, без сомнения, в 1964 году он тоже рассмеялся. Он помнит, как ответил: «Это не так. Он живет на Цейлоне». Тогда он был Цейлоном, а не Шри-Ланкой. «Он живет на Цейлоне, и он не чудак, у него там очень симпатичный дом и прислуга, и у него хороший образ жизни, водитель и все остальное». А он говорит: «Ты что его знаешь?» Я сказал: «И очень хорошо. Мы с Артуром друзья уже много лет».

«Господи, свяжись с ним, ты можешь?» – сказал Кубрик.

* * *

Кларку было труднее обычного уехать с Цейлона на этот раз. Несмотря на огромные усилия его адвоката, налоговые органы страны запросили существенный депозит перед его выездом, но так как его американские счета были заморожены, а все его наличные были вложены в фильм Уилсона, у него оставалось не так много денег. 9 апреля он послал срочную телеграмму своему американского агенту Скотту Мередиту, который тут же связался с Time-Life, запрашивая аванс за книгу. Все было улажено должным образом, но затем у самолета Air Ceylon что-то сломалось, и вылет был отложен не на несколько часов, а на два дня, потому что они ждали частей самолета, которые должны были доставить из Лондона.

По пути в Нью-Йорк Кларк задержался в Лондоне, где он как обычно несколько дней пробыл со своим братом Фредом и семьей, там он пошел посмотреть «Доктора Стрейнджлава» в театре Columbia – огромном модернистском здании на Шефтсбери-авеню. Кроме удивления от изумительного исполнения Питером Селлерсом трех ролей, включая главного героя – ученого, очевидно списанного с друга Кларка Вернера фон Брауна, он также был впечатлен тем, как Кубрик разобрался с технологической стороной фильма. Очевидно, Кубрик выдвигал на первый план реализм, в частности внутренности бомбардировщиков В-52, несущих ядерное оружие. Экстерьерные виды, которые были сняты с воздуха тоже были совсем не плохи. «Впечатляющая техническая виртуозность этого фильма определенно хорошо послужила для его еще более амбициозных проектов», – написал автор несколько лет спустя.

Приехав 18 апреля в Нью-Йорк, Кларк вселился в отель «Челси». Он всегда останавливался в этом потертом здании из красного кирпича на Восточной 23-й улице, где он смешивался с другими жильцами и посетителями, такими как Артур Миллер, Уильям С. Берроуз, Аллен Гинзберг и Гор Видал. Нью-йоркская публичная библиотека была прямо через дорогу, что было полезно, а на углу 17-й авеню можно было заказать неплохой завтрак. Правда, лифты периодически воняли марихуаной, а вестибюль иногда напоминал фрик-шоу. Но всем было все равно, что в «Челси» проводили время странные люди, а кроме всего прочего там была тусовка геев.

Кларк встретился с Кубриком в Trader Vic’s на следующей неделе, так что у него была пара дней, чтобы привыкнуть к смене часовых поясов, купить переносную машинку Smith Corona и встретиться с некоторыми друзьями. В понедельник он устроил свое рабочее место в «симпатичном офисе на 31-м этаже» издательства Time-Life, построенного в Среднем Манхэттене, там он начала работать с редакторами над своей книгой «Человек и космос» для печати. «Было странно вернуться обратно в Нью-Йорк после нескольких лет жизни в тропическом рае Цейлона, – писал он. – Ежедневные поездки, даже если речь идет лишь о трех станциях на метро, были для меня экзотикой после моего однообразного существования среди слонов, коралловых рифов, сезонов дождей и затонувших драгоценных кораблей. Странные крики, веселые улыбающиеся лица и неизменно учтивые манеры манхэттенцев, в то время как они идут по своим делам, стали для меня бесконечным источником очарования».

В среду он спустился из своего стеклянного дома и побрел к старому отелю Савой-Плаза на западной стороне 5-го авеню. Это было 22 апреля – день, когда открывается Всемирная выставка. Сразу после своих слонов и муссонов он с некоторым наслаждением оглядел ресторан с искусственным тропическим декором и прошел к бару. Он пришел рано.

Кубрик пришел вовремя и протолкнулся между наполненными людьми столиками к писателю, которого он узнал по фото из книги. Когда они нашли столик и сели, Кларк отметил, что Кубрик был «относительно спокойным нью-йоркцем среднего роста (если быть точным, жителем Бронкса). В нем не было ни одной особенной черты, которые обычно приписывают главным голливудским режиссерам, в основном из-за этих же голливудских фильмов… В нем читалась бледность совы». Кубрик весной 1964 года был гладко выбрит, он был дружелюбным, невозмутимо остроумным и «с каким-то богемным видом игрока в казино или румынского поэта», – как отметил нью-йоркский писатель и физик Джереми Бернштейн несколько лет спустя. После того, как они сделали заказ, начался интенсивный марафон разговоров, который продлится большую часть следующих четырех лет.