Кошмары станции «Мартышкино» - [20]

«Родители» Тимыча бурно зааплодировали.

— Но это все только в перспективе, — вздохнул Федякин. — На сегодняшний день мы имеем лишь вот эту несовершенную модель, — профессор пренебрежительно кивнул на Тимыча. — Мало того что она несовершенна, ее еще и глючит. Ведь глючит? — спросил он у Тимыча.

Глючит, — признался Тимыч.

А как именно?

Тимыч честно рассказал про все свои глюки.

Профессор Федякин в раздумье потер свой профессорский лоб.

Это явный сбой в системе, — сделал он вывод. — Придется тебя, голубчик, отключить.

Вы хотите меня… убить? — потрясенно спросил Тимыч.

Не убить, — поправил его Федякин, — а отключить.

Но… но как же так… — Тимыч растерянно повернулся к «матери». — Мама! — по привычке воскликнул он.

Какая я тебе мама? — пожала та плечами.

Папа! — посмотрел Тимыч на «отца».

— Нашел «папу», — хмыкнул «отец».

Да ты не бойся, КУ-13-Т, — сказал профессор Федякин. — Это же не больно. Ты ничего не почувствуешь. Я нажму кнопку, и ты просто перестанешь функционировать.

Кнопку, — в смятении повторил Тимыч.

Ну да. Вон у тебя на шее родинка, — Федякин ткнул пальцем в шею Тимыча. — Это и есть кнопка.

Но я хочу жить, — растерянно произнес Тимыч.

Тебе это только кажется, — внушал профессор. — На самом деле ты ничего не можешь хотеть.

Нет, не кажется, не кажется… — упрямо повторял Тимыч.

Да не расстраивайся ты так, КУ-13-Т, — дружески положил ему руку на плечо Федякин. — В следующем году я сделаю для твоих «родителей» модель КУ-14-Т. Более совершенную.

Но ведь это буду уже не я.

Ну почему? Это будешь — как бы ты.

Я не хочу — как бы!! — вскричал Тимыч. — Не хочу!..

А тебя никто и не спрашивает, — сказал профессор и, нажав на кнопку-родинку, отключил Тимыча.

Глава XV БЕС ПОПУТАЛ

— …И я отключился, — закончил Тимыч.

— Потрясная фишка, — сказал Димыч.

Ребята сидели дома у Димыча. Тимыч рассказал другу абсолютно обо всех своих заморочках. Больше всего Димыча, конечно же, поразило то, как он — Димыч — был живым трупом.

И у меня было зеленое лицо? — переспрашивал он.

Ну типа того, — подтверждал Тимыч.

Офиге-е-ть…

А после ты меня в свою могилу столкнул.

Прико-о-льно…

Ага, прикольнее некуда, — горько усмехнулся Тимыч.

Да не циклись ты, Тимоха, на этой фигне! — бодро сказал Димыч. — Жизнь приятна — забудь про пятна!

Тебе легко говорить. А знаешь, как это реально напрягает.

Ой, да у меня еще и не такие напряги были. Один раз приснилось, будто мне голову отрубили, прикинь!

Так у меня ж не сны, — напомнил Тимыч, — а какие-то дурацкие воспоминания.

До определенного момента все помню, а потом — бац! — черная дыра, затем опять помню и снова — бац! — дыра!.. Надо, наверное, к психиатру, идти.

Димыч сделал большие глаза

Да ты чо, Тимыч?! Еще в психушку загремишь.

Ну а что делать-то?

Ничего не делай, — посоветовал другу Димыч. — Может, само собой пройдет. У меня вон зуб болел-болел, а потом перестал.

Не-е-т, — гнул свое Тимыч, — нужно сходить к психиатру.

Тогда лучше всего к знакомому, — сказал Димыч. — У тебя есть знакомый психиатр?

Откуда?

— О! — вспомнил Димыч. — У меня есть!.. Вернее, не у меня, а у Любки.

У какой Любки?

Да у Любки Крутой, про которую ты рассказывал.

Погоди, погоди… Ты что, ее знаешь?

Привет, я ваш сосед! Конечно, знаю. Еще с детсада. Она тут рядом живет.

Ни фига себе заявочка, — изумился Тимыч. — А я думал, ее на самом деле не существует.

Ты что, классная такая девчонка! Без всяких там закидонов!.. Прикинь, у нее по карате черный пояс, с парашютом она сто раз прыгала и в конкурсе красоты первое место заняла. Не хило, да?

— Про конкурс она мне рассказывала, — припомнил Тимыч, но тут его снова охватили сомнения: — Слушай, Димыч, а может, мы о разных девчонках говорим?

— А твоя Крутая как выглядит?

Круто.

И моя — круто. Хочешь, я своей сейчас звякну?

— Звякни.

Димыч позвонил.

— Любка, это Диман! Дело есть… Нет, не телефонный разговор… Ага, жду… — Димыч положил трубку и сообщил Тимычу: — Через пару минут будет.

И точно — через пару минут Крутая была тут как тут.

Привет, — сказала она.

Привет, — ответил Димыч.

Привет, — ответил Тимыч, таращась на Крутую. Она была точь-в-точь «его» Крутой. Даже жвачку так же жевала.

— Ну чего вытаращился? — спросила Любка.

— А он в тебя втюрился с первого взгляда — захихикал Димыч и следом затараторил: — Короче, тут такое дело, Люб. У Тимыча реальные глюки. И мы с тобой в них реально колбасимся. Я там живой труп, а ты… — Димыч запнулся. — Тимыч, а она у тебя кто?

Никто. Она просто она.

Спасибо хоть не труп, — сказала Крутая. — Но, честно говоря, я пока что не врубаюсь.

Сейчас Тимыч тебе все объяснит, — сказал Димыч.

И Тимыч объяснил.

Прямо пьеса «Из жизни шизофреника», — 0 заметила Любка, выслушав его рассказ. И спросила напрямик: — У тебя с головой-то все в порядке?

Он потому лыжи к психиатру и навострил, — ответил за Тимыча Димыч, — что хочет провериться. У тебя, Люб, вроде был знакомый психиатр.

Был да сплыл. Он в Германии теперь живет. — Крутая взглянула на Тимыча. — Но можно без всякого психиатра проверить, свихнулся ты или нет.

Что, палец к носу надо прикинуть? — спросил Тимыч, припомнив Любкину проверку из своих воспоминаний.

Ничего прикидывать не надо, — ответила реальная Крутая. — Это устаревший тест. Я тебя новейшим протестирую. Ну-ка, отвечай быстро, что такое семь крыльев, пять носов?