Кошмар на улице с вязом - [9]

– Ясно. Тогда они и мне никого не напоминают.

– А значит, и мне тоже, – эхом отозвалась Леся.

– Надо позвонить в милицию… – сказала я, обретая некую уверенность, чему способствовал факт осознания необходимости каких-то действий.

– И в «скорую»! – добавила Наташка. – И самой Дашке. Леся у тебя есть телефон?

Леся кивнула и указала на Дашкин аппарат.

– Здесь ничего нельзя трогать, – мрачно предостерегла я. – Отпечатки пальцев убийцы смажем. Если, конечно, он их не стер платочком. Который унес с собой.

– Я трогала дверь! – ужаснулась Леся, – когда открывала.

– По крайней мере, ты, в отличие от убийцы, не унесла ее с собой! – утешила Дашкину соседку Наталья. – Это объяснимо. Было бы гораздо хуже, если бы мы влезали в окно. Я высоты боюсь. Леся, раз уж твои отпечатки пальцев на двери остались, может, ты посмотришь правде в глаза? В смысле, осторожненько приподнимешь голову жертвы и… вдруг она все-таки жива или, на худой конец, тебе знакома.

– Еще чего! – Леся резво отскочила назад.

– Вы так орали, что не только живую, мертвую поднимешь, – заметила я, пятясь следом за Лесей. Наташка глухо взвыла…

Из квартиры Петуховых мы вышли значительно быстрее, чем вошли. И никто из нас не мог решиться закрыть дверь. С большим трудом возложили эту обязанность на Лесю и то благодаря дополнительному аргументу. В ходе дискуссии дверь соседней квартиры опять открылась и Лесина врагиня вышла на лестничную клетку с мусорным пакетом. Лазерный луч ну очень любопытного взгляда в сторону нашей компании моментально обострил Лесину бдительность, и она автоматически закрыла дверь. Соседка многозначительно фыркнула и выразила себе самой надежду, что до момента возвращения Петуховых «эта» не вынесет из их квартиры все самое ценное.

– Спасибо за беспокойство, – нервно поблагодарила соседку Наташка, – но мы вышли сами. По собственному желанию.

Наша ценность казалась ей приоритетной и неоспоримой.

Напутственные слова соседки, означавшие направление, в котором нам, горлопанкам, следует идти дальше, мы не расслышали, она быстро шмыгнула к мусоропроводу, а мы не менее быстро шмыгнули в квартиру Леси.

– Задача невыполнима, – мрачно объявила я, комментируя безуспешные попытки Ковалевой Олеси Андреевны прозвониться сначала Дарье, а затем какому-то Мише. Фамилию, имя и отчество девушки я определила по бейджику, валявшемуся на трюмо рядом с открытой шкатулкой, полной бижутерии. У Олеси Андреевны была романтичная профессия парикмахера-визажиста, а, следовательно, и возможность из любой обезьяны сделать человека. Или наоборот. Все зависит от желания клиента.

– Он, что, мент? – живо поинтересовалась у девушки Наташка. Леся отрицательно мотнула головой. – Врач «скорой»? Следователь? – не отставала Наташка.

– Да нет! Хуже. Он мой второй… Друг, одним словом. С минуты на минуту должен вернуться с работы. Недавно звонил. Перед вашим приходом. Боже мой, как давно это было!

– А… первый? – Наташка хлопала глазами, пытаясь вникнуть в услышанное.

– А первый оказался последней сволочью, – отрезала Леся.

– Ага. Значит, первый с работы не вернется… – глубокомысленно заметила я. – Одной неприятностью меньше. Но на подходе другая. Учитывая, что твоя соседка видела нас выходящими из квартиры Петуховых, будет трудно объяснить, почему сразу не сообщили о трупе в милицию. Мы бездарно теряем время.

– Мишка мне, точно, голову оторвет, если я с ним предварительно не посоветуюсь. Вон, на подоконнике остатки электромясорубки валяются. Я ее без совета с ним приобрела, хотя и на собственную сверхплановую прибыль. Как и пару новых шмоток.

– Вот еще! – возмутилась Наташка. – Мы не собираемся тут торчать до момента пришествия твоего Мишки. Судя по услышанному, «первый» только предпоследняя сволочь. Последняя – еще в пути. Ждет не дождется повода оторвать тебе голову. Иришка, пойдем отсюда. Наши головы дорогого стоят, как бы под одну гребенку не попасть. По пути и позвоним в милицию.

Подруга резво развернулась, я поспешила следом, бормоча, что до приезда следственной бригады вполне можем посидеть в скверике на лавочке. Если не будет ее, не беда. Постоим, подышим. И про себя порадовалась факту вышедшей из строя мясорубки. Олеся Андреевна целее будет. А мы – тем более. Правда, радовалась я недолго. Дверь Лесиной квартиры как-то неожиданно открылась, и Наташка выпала в объятия, надо полагать, «второй сволочи».

По внешнему виду молодой человек никак на это звание не тянул. Скорее напоминал щуплого интеллигента, измученного тяжелым физическим трудом. Стать на короткое время опорой для Наташки он в силу своей худощавости не смог, а потому глухо припечатался к стене коридора, ухитрившись при этом бумкнуться об нее затылком. Я зажмурилась, ожидая очередного «выхода в свет» Лесиной соседки. Но Олеся Андреевна, проявив изрядную прыть, мигом втянула участников «выпада» в квартиру и яростно на них зашипела, причем совсем не изысканно.

На мой взгляд, Леся вела себя неосмотрительно. Более подходящего момента, для того чтобы оторвать подружке голову, Мише бы не сыскать. Она его открыто на это дело провоцировала. Согласна, он выглядел «очкастым растяпой», но все остальные оскорбления были явно лишними. Да и Наташка никогда не напоминала мне атомный ледокол «Ермак». А себе – и подавно, посему, не долго думая, запальчиво напомнила Олесе Андреевне об остатках электромясорубки. А заодно и Мише, который даже не пытался защищаться словесно. Может, попробует заткнуть парикмахера-визажиста мясорубкой? В ответ на это предложение Миша как-то болезненно сморщился. Леся же немного озадачилась, но тут же подхватила новую тему – сколько может сломанный агрегат валяться на подоконнике памятником ее неудачному приобретению. Другой на Мишином месте давно бы его починил.