Кошмар Гримстоунских болот - [11]

Дорога стрелой шла прямо через болота. В дренажных канавах по обе стороны лежал серый лед. Над нами нависало чернеющее небо, хотя заходящее солнце еще отбрасывало слабые лучи, выхватывающие море вдалеке. В закатном солнце небольшие болотца казались лужами крови. Мысли мои были так же меланхоличны, как одинокие крики морских птиц, силуэты которых вырисовывались на вечернем небе. То тут, то там виднелись погруженные в ил останки судов.

К этому времени ветер усилился, и скрип наших шагов эхом отдавался за спиной. Кругом не было ни души, ни единого средства передвижения на пустынной дороге, уходящей в обе стороны за горизонт. Понс неожиданно прервал молчание.

— Идеально, не правда ли, Паркер? — спросил он, сопровождая свои слова постукиванием мундштука трубки.

Я остолбенел от удивления:

— Не понимаю, о чем вы говорите, Понс.

— Ну, для устранения, естественно. Ландшафт ограничивает возможности призрака, — усмехнулся Понс.

Его отношение к делу уже начинало раздражать меня. Я простер руки, чтобы подчеркнуть мрачность окружающих нас болот.

— Не вижу ничего смешного, Понс!

— Вы совершенно правы, Паркер. Это чертовски опасное дело, суть которого от меня пока ускользает. Однако ландшафт — весьма немаловажный фактор. Если этот пылающий призрак — человек из плоти и крови, как я сильно подозреваю, он ведет серьезную и чрезвычайно рискованную игру. Но атмосфера, как я вам уже говорил, имеет большое значение. С одной стороны, она способствует злу, угрозе, нависшей над нашим клиентом, но с другой — играет нам на руку.

Я посмотрел сбоку на резко очерченные, ястребиные черты своего компаньона.

— Что вы этим хотите сказать, Понс?

— Дело совершенно очевидное, Паркер. Давайте-ка рассмотрим, что мы имеем. Болота обширны и труднопроходимы для неподготовленного человека. Следовательно, он хорошо знает местность. Он способен появляться и исчезать, не оставляя следов. Однако материализуется он только в сумерках. Темнота и туман также немало способствуют его целям.

— Я, кажется, начинаю понимать, Понс.

Солар Понс рассмеялся:

— Но болото может играть и против него. Воистину оно скрывает его появление и маскирует все его передвижения, ибо моментально уничтожает все следы. Но трясина так же опасна для него, как и для любого человека. Один неверный шаг — и он в ловушке, совсем как заблудившаяся овца или корова. Ил тоже легко выдаст следы его присутствия. К тому же открыто являться он может только на болотах, так как если рискнет выйти на проезжую дорогу или появиться в населенном месте, то тут же попадет к нам в руки.

Я удивленно посмотрел на своего компаньона:

— Чему вы радуетесь, Понс?

— А почему бы нет?

Солар Понс потер тонкие руки, словно желая согреться, и бросил острый взгляд на унылый пейзаж.

— Итак, мы ищем кого-то, кто знает болота как свои пять пальцев. Он сильный и энергичный. Кроме того, можно сделать еще один важный вывод. Здесь прекрасное место для укрытия.

Тут Понс неожиданно хмыкнул. Ноздри его раздувались, глубоко посаженные глаза напряженно вглядывались в темноту. Он был словно чистокровная ищейка, взявшая след.

— Доктор Стренджвейз идеально подходит на эту роль, Понс. Он чувствует себя на болотах как дома.

Солар Понс ответил мне саркастической улыбкой:

— Один — ноль в вашу пользу, Паркер. Я как-то не учел эту возможность. Слишком уж он был обходителен там, в поезде. Ага! Вот мы и пришли, если, конечно, я ничего не напутал.

Он ткнул пальцем в темноту, куда-то влево от дороги, где стоял прочный деревянный забор и начиналась дорога через болото к дому, о которой говорил наш клиент. От земли, испаряясь, в ночной воздух поднималась влага. Высокая земляная насыпь простиралась вдаль, заканчиваясь довольно далеко в тумане чем-то вроде острова, где смутно вырисовывались тени деревьев и контуры строений.

— Вроде потянуло дымком из трубы, Паркер. Но сначала я должен осмотреться на местности.

Я с тревогой следил за тем, как Понс проворно сновал по насыпи, изучая границу камышей. Он достал карманный фонарик и, время от времени приникая к земле, стал рассматривать траву и болотную жижу. Я молча стоял на дороге, понимая, что в такие минуты ему лучше не мешать.

Понс раздвинул камыши и начал осторожно исследовать поверхность болота. Вязкая жижа расступилась, открыв взору масленый блеск воды. Понс вышел из зарослей камыша и вскоре оказался рядом со мной на насыпи.

Он теребил мочку уха и задумчиво смотрел туда, где угасающие лучи дневного светила окрашивали поверхность трясины.

— Нехорошее место, Паркер, — тихо произнес он. — Ничего удивительного, что старый Гримстоун так испугался.

— Ну да, Понс, весьма неприятное, — согласился я. — Вы что-нибудь обнаружили?

— Ничего особенного. Хотя характер здешней местности подтвердил некоторые мои предположения.

И Понс начал прокладывать путь по прочному деревянному мосту, наведенному через участок скованной льдом воды. Когда мы снова оказались на насыпи, тьма укутала все кругом, небо на фоне пламенеющего заката потемнело. Птицы замолкли, и в ночном воздухе слышались только шорох ветра, чавканье наших шагов по вязкой грязи и стук моего собственного сердца.