Кошмар - [10]

Сидит жена доктора, Ивана Сергеича, и белье полощет...
A doctor's wife, brought up at a select boarding-school!	Докторша, институт кончила!
She had got up you see, early and gone half a mile from the village that people should not see her. . . .	Значит, чтоб люди не видели, норовила пораньше встать и за версту от деревни уйти...
She couldn't get over her pride!	Неодолимая гордость!
When she saw that I was near her and noticed her poverty, she turned red all over. . . .	Как увидала, что я около нее и бедность ее заметил, покраснела вся...
I was flustered-I was frightened, and ran up to help her, but she hid her linen from me; she was afraid I should see her ragged chemises . . . ."	Я оторопел, испугался, подбежал к ней, хочу помочь ей, а она белье от меня прячет, боится, чтоб я ее рваных сорочек не увидел...
"All this is positively incredible," said Kunin, sitting down and looking almost with horror at Father Yakov's pale face.	- Всё это как-то даже невероятно... - сказал Кунин, садясь и почти с ужасом глядя на бледное лицо отца Якова.

"Incredible it is! It's a thing that has never been!	- Именно, невероятно!
Pavel Mihailovitch, that a doctor's wife should be rinsing the linen in the river!	Никогда, Павел Михайлович, этого не было, чтоб докторши на реке белье полоскали!
Such a thing does not happen in any country!	Ни в каких странах этого нет!
As her pastor and spiritual father, I ought not to allow it, but what can I do? What?	Мне бы, как пастырю и отцу духовному, не допускать бы ее до этого, но что я могу сделать? Что?
Why, I am always trying to get treated by her husband for nothing myself!	Сам же еще норовлю у ее мужа даром лечиться!
It is true that, as you say, it is all incredible!	Верно вы изволили определить, что всё это невероятно!
One can hardly believe one's eyes.	Глазам не верится!
During Mass, you know, when I look out from the altar and see my congregation, Avraamy starving, and my wife, and think of the doctor's wife-how blue her hands were from the cold water-would you believe it, I forget myself and stand senseless like a fool, until the sacristan calls to me. . . .	Во время обедни, знаете, выглянешь из алтаря, да как увидишь свою публику, голодного Авраамия и попадью, да как вспомнишь про докторшу, как у нее от холодной воды руки посинели, то, верите ли, забудешься и стоишь, как дурак, в бесчувствии, пока пономарь не окликнет...
It's awful!"	Ужас!
Father Yakov began walking about again.	Отец Яков опять заходил.
"Lord Jesus!" he said, waving his hands, "holy Saints!	- Господи Иисусе! - замахал он руками. - Святые угодники!
I can't officiate properly. . . .	И служить даже не могу...
Here you talk to me about the school, and I sit like a dummy and don't understand a word, and think of nothing but food. . . .	Вы вот про школу мне говорите, а я, как истукан, ничего не понимаю и только об еде думаю...
Even before the altar. . . .	Даже перед престолом...
But . . . what am I doing?" Father Yakov pulled himself up suddenly.	Впрочем... что же это я? - спохватился отец Яков.
"You want to go out.	- Вам уезжать нужно.
Forgive me, I meant nothing. . . . Excuse . . ."	Простите-с, я ведь это так... извините...
Kunin shook hands with Father Yakov without speaking, saw him into the hall, and going back into his study, stood at the window.	Кунин молча пожал руку отца Якова, проводил его до передней и, вернувшись в свой кабинет, остановился перед окном.
He saw Father Yakov go out of the house, pull his wide-brimmed rusty-looking hat over his eyes, and slowly, bowing his head, as though ashamed of his outburst, walk along the road.	Он видел, как отец Яков вышел из дому, нахлобучил на голову свою широкополую ржавую шляпу и тихо, понурив голову, точно стыдясь своей откровенности, пошел по дороге.
"I don't see his horse," thought Kunin.	"А его лошади не видно", - подумал Кунин.
Kunin did not dare to think that the priest had come on foot every day to see him; it was five or six miles to Sinkino, and the mud on the road was impassable.	Помыслить, что священник все эти дни ходил к нему пешком, Кунин боялся: до Синькова было семь-восемь верст, а грязь на дороге стояла невылазная.

Further on he saw the coachman Andrey and the boy Paramon, jumping over the puddles and splashing Father Yakov with mud, run up to him for his blessing.	Далее Кунин видел, как кучер Андрей и мальчик Парамон, прыгая через лужи и обрызгивая отца Якова грязью, подбежали к нему под благословение.
Father Yakov took off his hat and slowly blessed Andrey, then blessed the boy and stroked his head.	Отец Яков снял шляпу и медленно благословил Андрея, потом благословил и погладил по голове мальчика.
Kunin passed his hand over his eyes, and it seemed to him that his hand was moist.	Кунин провел рукой по глазам, и ему показалось, что рука его от этого стала мокрой.
He walked away from the window and with dim eyes looked round the room in which he still seemed to hear the timid droning voice.	Он отошел от окна и мутными глазами обвел комнату, в которой ему еще слышался робкий, придушенный голос...
He glanced at the table.