Кошкин домик - [3]

— Думаю, жаловаться — это не хорошо. Я никогда не жалуюсь, и у меня всё в порядке, — Ворочаюсь на кушетке и чешу пятку о край. Странно, но в дырявом носке пятка чешется гораздо реже, чем в целом. Может сделать дыру во втором? И вентиляция, и симметрично.

В комнате с единственным окном, шесть на четыре метра по полу и три в высоту по стене, мне нужно за два часа в день, два дня в неделю, восемь дней в месяц, девяносто шесть дней в год изливать душу психологу. На деле выходит много меньше. Двадцать четыре дня за три месяца, а это сорок восемь часов или два полных дня. За пару дней я, вполне, смогу разложить свою жизнь на составляющие и рассказать всё психологу. Зачем так растягивать разговор ни о чём?

— Вы не жалуетесь, даже если у вас проблемы?

«Обычно жаловаться некому».

— У обычного мальчика и проблемы обычные, тут не о чем беспокоиться.

«Уничтожить мировое зло, свести прыщи, понять философию жизненного пути Филча».

Дым начал рассеиваться, и мистер Фоук потянулся за следующей сигаретой. Его манера курить может вывести из себя кого угодно, ведь каждая последующая выкуренная палочка с никотином дополняет облако дыма предыдущей. Вдох-выдох. На кашель уже не обращаю внимания.

— Раз вы так говорите, то ладно, но если что-то беспокоит, любая мелочь. Говорите, не стесняйтесь. Я для этого тут и нахожусь, — доктор больше не обращает на меня внимания. Роется в своих бумажках и стряхивает пепел в пластиковый стаканчик. Очень профессионально.

Смотрю в потолок — вижу длинную трещину. Смотрю на трещину — вижу одинокий волос, отделившийся от своих собратьев в чёлке. Дергаю волос — трещина на потолке пропадает.

— Помните, я рассказывал вам о своих снах? — мистер Фоук вздрагивает, когда сигарета касается кожи на его запястье. Неужели я так неожиданно об этом спросил? Вроде, нет. В голове этот вопрос крутился уже несколько минут. У него было время подготовиться.

— Да. Кто был на этот раз? Мистер Воланд или мистер Мортимер? — я улыбнулся уголками губ.

Мистер Фоук выпил воды из графина и приготовился слушать.

— Оба. В этот раз мистер Воланд мучил кошку, а мистер Мортимер смотрел.

— И как же он её мучил?

Первоначальный интерес доктора сошёл на нет. И вот, он вновь перешёл на свой обычный, скучающий тон. Сон, что был в прошлый раз, понравился ему больше. Опоссум на раскалённой сковороде — это бодрит.

— Привязал за передние лапы к стене и кидался в неё камнями, — проводить аналоги с реальными снами не так уж и сложно. Заменяешь живого человека животным, а ступефаи камнями — и всех делов. Под конец упоминаешь, что цвет большого камня зелёный, и мистер Воланд размозжил им голову кошке. Ждём реакции.

«Мальчик, во снах которого убивают животных, лучше мальчика, в голове которого убивают людей».

Для общества, по крайней мере.

— И кем вы были на этот раз? Наблюдатель или убийца?

— Наблюдатель.

— Как всегда. В прочем, это даже хорошо, с одной стороны. А вам никогда не хотелось стать мистером Воландом?

— Мучить и убивать кошек? — я хмыкнул и слегка прищурился, стараясь угадать выражение лица мистера Фоука, но из-за дыма ничего не увидел.

— Своим вопросом вы не ответили, мистер Поттер. Если возможно, да или нет?

— Естественно, нет, — я почувствовал раздражение, которого не было на протяжении всего разговора. Самоконтроль слегка прогнулся, под давлением неприятной мысли.

«Я хочу быть Тёмным Лордом?»

«Нет».

«Уверен ли я в этом?»

«...»

«Нет».

Кто такой Том Марволо Реддл? Чем он знаменит? Ради чего хотел изменить мир? И какие методы он для этого использовал? Я могу рассказать об этом, но не стану. Есть сильные личности, есть слабые, но у тех и у других есть нечто общее. Они могут ошибаться. А отрицать отсутствие непогрешимости глупо. Так же глупо, как и использовать силу в качестве инструмента подавления масс. Влияние — да, но подавление, безусловно, — нет. Всей власти не обхватить. Я не могу справиться с собой, не то что с другими людьми.

Голова разболелась.

— Просто нет, — он что издевается? Зачем уточнять-то? Чем хуже мой ответ? — Нет, черт вас возьми! К чему вообще это все? Я не маньяк или убийца! Я не он, слышите? И хватит смотреть на меня таким взглядом! Думаете, мучить котят, щенят и птичек — это весело? Нисколько. Я не хочу, чтобы мне снились эти сны, — вспышка пошла на спад и вместе с ней накатила апатия. Тело стало тяжёлым, а воздух наполнился невидимыми шипами, которые ранят мои лёгкие. Кашель не прекращается.

Голова раскалывается от боли.

Внутри завязался узлом тёмный ком, давящий и колющий в стенки желудка. В груди сдавило сердце, а руки затряслись, так что я едва не упал с кушетки. Пульс участился, а дыхание стало тяжёлым, когда на меня накатил жуткий страх, почти такой же сильный, как при встрече с дементорами.

«Фоук уже свалил? Мерлин, сейчас точно вырвет».

Вдруг меня резко подняло и сильно тряхнуло, да так, что дух едва не вытряхнуло из тела. На голову полилась какая-то жидкость, а щеки слегка прижгло. Голову запрокинуло вверх, и по внутренней стенке горла потекла влага, успокаивая мой живот и того колючего монстра, который едва не порвал меня изнутри. Понимание происходящего пришло не сразу, вместе с фокусировкой зрения под чьими-то чужими очками. Я пялился в точку. Минуты две, не больше. Молча и недвижимо, пока тяжёлый голос не отозвался звоном в голове. Мозолистая рука легла на плечо, и я почувствовал сильный нажим. Не больно, но вполне достаточно, чтобы сразу не вырваться и не наделать глупостей. Именно их, похоже, я и собирался натворить, да притом немало. Повернув голову, увидел сетку вен на коже и не слишком красивые пальцы, которые, судя по неестественному виду, пару раз ломали.