Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - [17]

– Я уверена, что с Милдред все в порядке. Отстань, Бру, – ответила Хелен, разжимая его объятия и ставя очередную вымытую кастрюлю на доску для просушки. – Скоро придет папа и все объяснит.

Решив сменить тактику, Бруно топнул ногой и пожаловался на несправедливость того, что их с Дином заточили в доме. Он требовал, чтобы ему немедленно позволили поговорить с отцом. Бунт сына вывел Хелен из себя. Тарелка выскользнула у нее из рук, покатилась и разбилась о пол, выложенный плиткой.

– Сядь за стол! – закричала женщина, гневно указав пальцем.

Мальчик поступил, как ему велели.

Дин доел хлопья, Бруно нет. Друзья сидели в гробовом молчании. Единственным звуком был перестук тарелок в мойке.

Пока Терри ходил на кухню, Джим ждал в гостиной. Затем он решил написать жене сообщение на тот случай, если мальчикам вздумается прийти к Раттерам. Дину нужно сказать обо всем очень осторожно, в подходящей обстановке. Ему не следует видеть, что произошло с его матерью.

Вернувшись, Терри присел на диван рядом с Джимом.

– Скоро приедет полиция, Терри, – сказал Джим через пару мгновений.

Сосед промолчал. Он сидел с безутешным видом, опустив голову на руки.

– Где Дин? – наконец произнес Терри. – Ему известно?..

– Он у нас дома, в безопасности, и пока ничего не знает.

Бруно называл отца Детектором Лжи. Такая похвала Джиму очень нравилась, и он втайне собой гордился.

«Жесткий» человек всегда невольно себя выдает. У лжеца выражение лица застывшее, движения рук скованные. Джим давно не верил в клише о том, что лжец избегает смотреть прямо в глаза.

Судороги – вот решающий фактор. Лжец так старается контролировать свою речь, выражение лица и жесты, что по его телу пробегают спазмы: подергивается нога или начинается нервный тик плеча.

– Что ты скажешь полиции? – спросил Джим.

Сосед поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза. Терри Раттер был крупным мужчиной; у него были маленькие зеленые глаза, а веки были кожистыми, как у рептилии. Внезапно в эту минутную паузу Джим взглянул на Терри глазами его жены. Возможно, ночь оставила отпечаток на лице Раттера. Или всему виной горе? А может, похмелье… Терри выглядел иначе, чем обычно, черты его лица казались угрожающими; человек с таким лицом вполне мог избить жену дубинкой.

– Тебя интересует, убил ли я Поппи? – спросил он.

В этом вопросе Джиму послышалось гораздо больше валлийских нот, чем обычно.

– Да, именно это меня и интересует. Это ты ее убил?

Прежде чем ответить, Терри Раттер посмотрел на свою одежду. Он заметил кровь на джинсах и лишь затем снова взглянул Джиму в глаза.

– Нет, – ответил Терри, приложив руку к сердцу. – Нет, я ее не убивал, – повторил он, и на этот раз его ноздри затрепетали.

– Но полиция обвинит во всем тебя. Все указывает именно на это.

– Тогда ты докажешь обратное, – произнес Терри без вызова. – Ты мне должен хотя бы это.

Послышался рев сирен, и вскоре вся улица была запружена полицейскими машинами.

– Ты поможешь мне? – спросил Терри, пытаясь счистить с джинсов засохшую кровь.

Раздался дверной звонок.

– Мне открыть? – спросил Джим.

Терри отрицательно покачал головой, глубоко вздохнул и тяжело поднялся с дивана.

Джим услышал, как сосед ведет по коридору инспектора и двух констеблей, сосчитал их шаги. Пока Терри сопровождал полицейских на кухню, его слова походили на монолог агента по недвижимости, ведущего покупателя к окну, чтобы продемонстрировать ему прекрасный вид.

У Терри спросили, знает ли он, как умерла его жена; он ответил, что не знает. А затем добавил, что прошлым вечером много выпил и, скорее всего, отключился, лежа на диване.

Годы, которые Джим провел в тесном контакте с полицией Брайтона, позволили ему узнать полицейского по голосу: это была инспектор Скиннер. Ей было немного за тридцать, у нее была прекрасная фигура и отличные профессиональные качества.

Скиннер была приятной женщиной домашнего типа, скорее мягкой, чем жесткой. Многие пророчили ей стремительный взлет по карьерной лестнице.

Инспектор Скиннер была известна тщательно продуманной системой документирования доказательств. Она все записывала на бумажках разного цвета, что помогало анализировать факты. Однажды она рассказала Джиму, что секрет хорошего детектива заключается в эффективной организации и в обладании хорошей памятью. Детектив обязательно должен все записывать. Именно поэтому из женщин выходят такие хорошие следователи. А мужчины, по опыту инспектора Скиннер, терпеть не могут все документировать.

Когда женщина вошла в комнату вслед за дрожащим Терри Раттером, Джим приветственно ей кивнул.

– Могу ли я поговорить с вами на улице, мистер Глью? – спросила инспектор. – Пожалуйста, садитесь, мистер Раттер. Через некоторое время один из моих коллег проводит вас к автомобилю. Вас отвезут в участок для допроса. Прошу вас, ничего не касайтесь, в том числе собственной одежды. Офицер подождет здесь вместе с вами.

Вскоре Джим стоял на дороге, а несколько полицейских натягивали оградительную ленту. К этому времени на улице были припаркованы три полицейские машины и «скорая помощь».

– Рада снова видеть вас, Джим, – сказала инспектор Скиннер. Ее карандаш уже замер над блокнотом. – Жаль, что мы не встретились при более веселых обстоятельствах. Расскажите мне все, что знаете о Терри Раттере.