Кошка, которая умела плакать… - [124]

Тьма быстро сгущалась. Она клубилась у стен, словно живая. Казалось, сотни огромных чёрных змей ползают по стенам зала, извиваясь, спускаются вниз по колоннам и, сплетясь по нескольку сразу, сгустками мрака падают с потолка. Руки Аниаллу замелькали ещё быстрее, не теряя четкости движений.

Чёрный в обычном спектре, живой туман в магическом сиял нестерпимо ярко. Что бы это ни было и кем бы оно ни было создано, это призрачное нечто было наделено чудовищной силой. И сила эта росла с каждой секундой, неотвратимо прибывала, а Аниаллу никак не могла ускорить процесс уничтожения ненавистного Камня.

Наконец, закончив сложнейшие и вместе с тем не заметные неискушенному взгляду приготовления, Аниаллу остановилась. Спина девушки чуть выгнулась, подбородок поднялся вверх, придавая ей горделивое выражение. Алайка ощущала, как сила наполняет её. Казалось, что её грудь сейчас разорвётся от клокочущей, как зелье в котле, энергии. Вот-вот и Алу уже не сможет контролировать её…

Почувствовав, что момент настал, она резко вытащила из висящих на поясе чехлов два ослепительно сияющих кинжала и вонзила их пылающие лезвия в Камень, вложив в этот удар большую часть накопленной силы. По закрытым глазам резануло светом, белым, ослепительным, шедшим словно изнутри век, а не откуда-то извне… выждав мгновение, наслаждаясь тем, как тело её расслабляется после чудовищного напряжения, Аниаллу открыла глаза.

По зловещей глыбе побежали светящиеся трещины. Но затем Тьма вновь взяла верх над магией Света — она заполнила трещины, залила их, словно смола, затем подобралась к сияющим кинжалам и стала медленно ползти вверх по их лезвиям. Несколько мгновений — и мрак поглотил изобретение могущественного мага Хейна.

Аниаллу закусила губу. Всё пошло совсем не так, как она рассчитывала. Оружие, выбор которого был подсказан самой Тиалианной, оказалось бессильно. Оставалось надеяться на чудо и постараться сотворить его собственными руками и разумом…

6. ВЕРНОСТЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО

Дивно красивое и небывалое это зрелище, когда по прихоти Бриаэлларских магов солнце садится на фоне двух полных Глаз, больших, ярких, висящих низко над самыми крышами домов. Алия Аэн ан Элиатан стояла у одного из высоких арочных окон зала Высшего Совета Бриаэллара и смотрела на яркие небесные краски в приоткрытую витражную створку. Она могла любоваться закатами до бесконечности, а такими, особенными, и подавно.

И всё же взгляд Алии, первейшей мастерицы иллюзий в Бриаэлларе, то и дело отрывался от трёх встретившихся на небе светили обращался к длинной веренице всадников, выезжающих из голубоватого сияния огромного портала далеко внизу, во внешнем дворе замка. Величественные, высокие, куда выше своих соплеменников из Руала и алаев, с изумительно правильными, аристократическими чертами лица и горделивой осанкой, они между тем выглядели сломленными и подавленными. Для Алии, разумеется, или иного существа, способного видеть чувства, а не лица, за которыми их умело прятали.

— Эльфы… — задумчиво проговорила алайка. — Неужели всё уже зашло так далеко? — багровые отблески заката заиграли на её рыжих волосах, когда она немного повернула голову к подошедшему патриарху Малауру.

— Боюсь, что это так. Часть их осталась в Солнечных Холмах, Алия, — подтвердил он, — но большинство приехало сюда. Мы попытаемся их как-то разместить на первое время. Много скорби принесли они с собой в наш город. И кто знает, справится ли он с ней.

— Только не говори сам как эльф, Малаур! Разместите их, пожалуйста, поближе к нашему дому! — воскликнула пепельноволосая девушка, сидящая в одном из кресел у стены. Она перекинула ноги в высоких сапогах на шнуровке через один подлокотник и опиралась на другой спиной. Её звали Эйтли Тинойа, она была дочерью Наола Чутколапа, патриарха дома Теней. Её семейство промышляло в основном воровством, шпионажем и иными делами, где необходимы бесшумная и ловкая лапа, цепкий коготь, хитрость, острый глаз, ум и красноречие. Ставшие пепельными из рыжих от рождения волосы девушки говорили о том, что она во всём этом достигла высокого мастерства.

Ни Алия, ни Малаур не удостоили её ответом. Недовольно фыркнув, Тинойа потянулась, выпустив когти, и так резко тряхнула головой, что её уши издали характерный щелкающий звук. «Надо больше спать…» — девушка широко зевнула и, чтобы отвлечься от заманчивых мыслей о сне, скользнула взглядом по скудному убранству зала. Но оно было слишком бедным и тусклым, чтобы уцепиться взором хоть за что-нибудь, поэтому Эйтли стала изучать наложенные на покой заклятья. Зал окружала защитная магия, призванная сохранить планы алаев в секрете от тех, кому, обычно не зная об этом, придётся быть в эти планы вовлечёнными. Для чувствительных к магии глаз пепельноволосой алайки он представлял собой роскошную картину. Мягко переливались волшебные щиты, мерцали ловушки для неосторожных шпионов, способные сотворить с их разумом самые невообразимые вещи, вереницами алых огоньков перемигивались по периметру оконных стёкол замершие в ожидании вторжения атакующие заклятия боевой магии. Правда, большая часть богатого арсенала охранного волшебства была сокрыта от взоров так искусно, что даже острое зрение Эйтли не было в силах её распознать.