Кошелек предателя - [2]

Разгневанный и одержимый одной-единственной целью, он встал с постели. Шел он очень быстро и как ни в чем не бывало, по-прежнему огражденный от действительности дремотой полусознания, и потому совсем бесшумно. Он выбрал ближайшую дверь, догадавшись, что нужно непременно избежать шепчущихся, и его босые ноги беззвучно заскользили по каменным плитам. Он оказался в широком коридоре, чистом, но плохо освещенном — от сильно затемненных лампочек на пол падали неяркие круги. В одном из этих кругов он и увидел шпильку. Он остановился и машинально поднял ее, но стоило ему нагнуться, как его охватила тупая, давящая боль. Он испугался. Это был еще тот подарочек! Что же произойдет? Он вот-вот потеряет сознание, мелькнула у него мысль, и его схватят, потащат назад и повесят за убийство полицейского. Боже, как он влип!

Его босые ноги промерзли от каменных плит, но он почувствовал себя увереннее и до него впервые дошло что на нем лишь грубая больничная пижама. Он посмотрел на освещенные двери слева. В любую минуту одна из них может распахнуться, и из нее выйдет какой-нибудь начальник. Наверное, грозный, высокомерный начальник, надлежащим образом одетый и отталкивающий.

Это был настоящий ночной кошмар. Да, такое вполне возможно, и он с благодарностью ухватился за эту идею. Убежденность почти избавила его от страха. Не так уж много значило, что его сознание еще совсем ненадежно.

Как бы то ни было, некоторые проблемы нужно срочно решать даже в кошмарах. Совершенно ясно, что сейчас необходимо достать одежду, все равно какую. А там, кто знает, вдруг ему повезет и он не встретится ни с кем из Начальства. (Оно явно скрывается за поблескивающими дверями.)

Он встревоженно огляделся. Стены пусты, как тарелки, и на них только огнетушители. Приблизившись, он заметил за этим алым рядом небольшую застекленную нишу и остановился. Несколько минут он как прикованный простоял перед ней. За стеклами он увидел обычное снаряжение пожарника. Сзади висел черный клеенчатый плащ, перед ним возвышались огромные сапоги, а вокруг них геральдическими фестонами обвивался шланг. Человек в пижаме не обратил внимания на объявление на эмалированной дощечке, призывающее разбить стекло. Вместо этого он стал пристально разглядывать замочную скважину в ярко-красной дверце. Подняв руку, чтобы дотронуться до нее, он вспомнил про шпильку и ощутил, как по его телу разлилась теплая волна удовольствия. Да, это был один из тех счастливых снов, когда все нужные вещи оказываются на месте.

Не теряя времени на размышления, странно это или нет, он так легко открыл замок согнутой шпилькой, словно проделывал подобное сотни раз. Его огорчило отсутствие клеенчатых брюк, но высоченные сапоги доходили ему почти до бедер и через их петли можно было продернуть пояс плаща. Он нашел рядом смешную шапку — зюйдвестку, надел ее и застегнул плащ до горла. Неуместность костюма его не беспокоила. Он чувствовал, что нужно действовать без промедления. Позади его подстерегала опасность, а впереди ждало нечто исключительно важное. Он уходил от одного и устремлялся к другому. Это казалось и разумным и абсолютно ясным.

Двери по-прежнему были закрыты. Ниоткуда не доносилось ни единого звука, ни шороха. Однако пустой и спокойный коридор дышал. В нем ощущалась жизнь. На этот счет у него не оставалось никаких сомнений. Пьяный, сумасшедший или лунатик, он все же мог отличить дом с живыми людьми от вымершего. Здесь всюду были люди.

Он легонько дернул неплотно закрытую дверь шкафа, и она мгновенно отворилась, не на шутку испугав его. Скверно. Так можно сразу же выдать себя. Если скрипевшая стулом медсестра высунет голову из палаты, то первой в стеклах ее пенсне блеснет именно распахнутая дверь. Он постарался ее закрыть, но не рассчитал силы удара. Тонкое стекло раскололось, осколки с мелодичным звоном упали на каменные плиты, но пожарная сирена, которую он не заметил, издала совсем иной звук.

Она орала, и ее взвизгивание с болью отдавалось в каждом его нерве. Она яростно ревела. Она заходилась в истерике, и ей со всех сторон над ним и за ним в какофонии сигнала тревоги вторили другие сирены.

2

Предчувствия его не обманули. Дом действительно был полон людьми. Двери открылись, громко затопотали ноги, кто-то кричал, кто-то требовал ответить, что случилось, слышались резкие, взволнованные голоса, они кружились около него, как пчелы у опрокинутого улья.

Бежать ему было неудобно — клеенчатый плащ широко развевался и его полы больно били по ногам. Миновав клетку лифта, он бросился к лестнице. На второй площадке он столкнулся с пожилым мужчиной в белом халате. Тот схватил его за рукав.

— Мне некогда, сэр, — бросил он на ходу. — Лучше смотрите за своими больными, — выкрикнул он напоследок и ринулся прочь.

Сирены продолжали трезвонить. Их пронзительный вой воодушевлял. Только бы они не замолчали, пока он не выберется отсюда.

Он добежал до выхода быстрее, чем ожидал. Там тоже все пришло в движение. Кто-то выключил половину ламп, чтобы пошире открыть массивные двойные двери, и швейцар отрывисто, по-военному приказывал соблюдать порядок.