Кощеевы земли - [82]

Тварь, недовольно рыкнув, остановилась. Взгляд ее нацелился на неловко упавшего Силантия. И в этот момент выпущенная Филиппом стрела вошла в горящий красным огнем глаз зверя. Издав душераздирающий вопль, чудовище схватилось обеими лапами за торчащее из головы оперенное древко. В это время вторая стрела вонзилась в распахнутую в крике пасть. Сделав несколько шагов в направлении стрелка, чудовище, захрипев, изогнулось и рухнуло на траву.

Пришедший в себя лесничий резво вскочил на ноги и в упор всадил всю обойму в лежащее на земле тело. От каждого выстрела в груди твари возникали отверстия размером с кулак. Но умирать она не собиралась. Жалобно постанывая и разбрасывая брызги крови, попыталась уползти к ближайшим кустам. Лишь когда к Силантию присоединился перезарядивший оружие Аким, почти добравшаяся до спасительных кустов страхолюдина затихла.

Старейшина осторожно подошел к лежащему на земле зверю. Алая кровь с бульканьем вытекала из исковерканной грудной клетки и, стекая по длинной шелковистой шерсти, капала на помятую траву. Длинный черный язык вывалился из заполненной красной пеной пасти. Глядя на поверженного, Аким содрогнулся, представив, что мог бы он натворить, не останови его несколько десятков пуль. Да если бы не точные выстрелы отшельника, то неизвестно, чем бы все закончилось. Лесничий с виноватым выражением лица помогал встать помятому Веньке. Парень, зажимая разорванную острым когтем щеку, смотрел округлившимися глазами на распластанное тело врага, словно не веря, что остался жив.

— Прости старика, — расстроенно приговаривал Силантий, поддерживая за плечо своего помощника, — я уже не боец. Старый стал, пора на пенсию. Когда тебя подлатаем, станешь на мое место. Я же все — износился.

Стоявший за спиной Акима Филипп вдруг удивленно вскрикнул. Старейшина обернулся, и вопрос застыл на его губах. Отшельник, повернувшись в противоположную сторону, показывал рукой на шевелящиеся в отдалении кусты. Едва Аким вскинул карабин, как художник с силой ударил по стволу луком, уводя пулю в землю.

— Ты чего, очумел? — раздраженно вскрикнул Аким.

— Нет, это она, не стреляйте! — жалобно вскрикнул тот.

— А это тоже она? — Старейшина со злостью пнул Лежавшую под ногами тушу.

— Она там, я сейчас.

Не обращая внимания на предостерегающие крики, художник побежал к кустам. Через мгновение он скрылся в густой зелени.

— Идиот, — выругался Аким. — Еще покойника нам не Хватало. Воистину чокнутый отшельник. Филипп! Мать Твою! Срочно назад!

Окрик старейшины остался без ответа. Басанов зло плюнул в траву и замолчал.

— Что будем делать? — Усталый голос Силантия вернул Акима к действительности.

— Ждать.

— Подождем, — согласился лесничий, — вот только Вениамин ждать не может. Кровью истечет.

Спохватившись, Басанов посмотрел на раненого. Дела у молодого охотника и в самом деле были неважнецкие. Тряпка, прижатая к щеке, пропиталась кровью, бледное лицо оттеняли наполненные болью глаза. Если бы не твердая рука Силантия, поддерживающая Веньку, то парень наверняка свалился бы рядом с поверженным чудовищем.

Остановка кровотечения и затяжка раны с использованием магии для боярина были привычным делом. Конечно, у ведунов или той же Насты это получилось бы быстрее и надежнее, но навыков у старейшины тоже хватало. Уже через полчаса Венька с удивлением щупал стянутую неровной алой полосой щеку.

— Ты меньше трогай, занесешь заразу, так без больницы не обойдешься, — сварливо заметил Аким, придирчиво разглядывая результат своей работы. — Шрам, конечно, останется, но зато жить будешь.

Не слушая ворчания старшего, Венька облегченно откинулся на траву и закрыл глаза. Через несколько секунд он заснул.

— Пусть час полежит, а потом сам встанет, — удовлетворенно подвел итог работы Басанов. — Теперь придурка нашего ждем. Ничего не слышишь?

Исполнявший роль добровольного охранника, Силантий отрицательно покачал головой. Все время, пока старейшина занимался раненым, он бдительно следил за близлежащими кустами, но ничего подозрительного не заметил. Старого лесничего угнетало чувство вины, и он хотел хоть как-то исправить свой прокол. Но повода отличиться не представлялось. Почувствовав настроение старика, Аким тихонько произнес маленькое заклинание, придающее человеку уверенность в своих силах. Прозвучало Слово.

Силантий неожиданно почувствовал пролив сил, грустные мысли отошли на второй план, и охотничьи инстинкты значительно обострились. Такое состояние боярин мог поддерживать у ламбушских воинов и охотников без вреда для их здоровья долгое время, но никогда этим умением не злоупотреблял, считая, что в обыденной жизни человек должен оставаться самим собой, со всеми своими пристрастиями, бедами и радостями. Иначе индивидуальность растворяется в неудержимой жажде действий, а воины-берсерки необходимы только в бою или экстремальных ситуациях.

Обострившимся слухом лесничий ощутил посторонние для привычного лесного шума звуки. Легкий скрип кожи, шелест осыпавшейся листвы, потрескивание валежника — все указывало на движение человека. Настораживало лишь то, что источник шума не приближался, а смещался в сторону, как будто кто-то пытался обойти место схватки с чудовищем.