Кошачий бум. Виня - [8]

Виня сполоснула ковшик в ванной (на кухне кран не работал), наполнила его холодной водой, поставила на плиту и включила конфорку.

— Что ты сейчас пишешь из прозы?

— Ничего. Только записываю сюжетные идеи. Нет условий.

— Какие еще условия? Сидишь дома, в тепле, не работаешь, накормлена, одета, обута. Чего еще надо?

— Тишины. Чтобы ни радио, ни телик, ни плеер не орали, и люди не галдели и с вопросами не приставали. Гелий, к примеру, способен разглагольствовать круглые сутки, что и делает.

— А когда его нет дома?

— Тогда ты галдишь или еще кто-нибудь. Вы же все постоянно со мной о чем-нибудь советуетесь… Да и некогда. Если женщина работает, то она работает, а если сидит дома — значит, должна готовить, ходить в магазин, стирать, писать библиотечным почерком статьи мужа, потому что и пишмашинка, и компьютер сломались… Все равно нет времени.

— У-у-у, Виня, по-моему, ты капризничаешь. Не знаю, не знаю, в Москве столько возможностей, вот в провинции вообще ничего нет. Если очень надо, если человек захочет, он будет писать в любых условиях, по ночам, в подворотне, в туалете, где угодно — и добьется своего.

— Гелий вообще считает, что лучше всего пишется в экстремале, а тепличных условий не бывает, — съязвила Виня. — Но у меня они были. Мать взяла на себя стирку, готовку, уборку, лишь бы я писала. И сейчас я только пристраиваю в редакциях то, что написала тогда.

Пашка хмыкнул.

— Виня, посиди со мной, — произнес он ворчливо-просительно.

— Мне некогда.

— Ну, пожалуйста. Я тебя очень прошу.

У Пашки была манера надувать свои и без того пухлые губы, глядя круглыми глазками исподлобья, как обиженный ребенок.

— Я занята.

— Ну, пожалуйста.

Он поймал пробегавшую мимо с посудной тряпкой в руках Виню, рывком водрузил себе на колени, обхватил руками и уткнулся бритой головой ей в грудь.

— Погладь меня, ну, пожалуйста.

— Пашка, ты с ума сошел. Гелий увидит. Между прочим, он — твой друг, — успокаивающе сказала Виня.

— Ну, пожалуйста. От него не убудет.

Виня вздохнула. В который раз уже происходила эта сцена? В сто первый?

— Ещё скажи, что от него не убудет, если я с тобой пересплю.

— Конечно! А что тут такого?

— Ничего. Тебе двадцать четыре, а мне тридцать девять. Нашел бы ты хорошую девчонку себе под стать. Я-то тебе зачем?

— А возраст не имеет значения, ты же на свой возраст не выглядишь. А мне вообще нравятся женщины в возрасте. Вот ты мне скажи — ты ребенка родить можешь?

— Нет, — быстро сказала Виня. — Мне поздно.

Она погладила его по голове, усыпив бдительность, резко вывернулась из его рук, убежала в ванную и заперлась.

Покосилась в зеркало. Темные нечесаные волосы, узкое худое лицо с довольно крупным носом и подбородком. Глаза, правда, тоже были крупными. И что в ней привлекает всех этих мужчин от двух до девяноста?

Проснувшийся Тедик пришел к двери ванной и громко заявил о том, что он соскучился, а в доказательство стал драть когтями косяк. Но быстро понял, что хозяйка не собирается добровольно впустить его, и принял меры. Для кошек кухня и ванная представляли собой сообщающиеся сосуды, поскольку возле кухонной раковины имелось отверстие в стене, через которое существу размером со взрослого, даже очень крупного кота можно было легко попасть в нишу с вентилями, располагавшуюся позади сливного бачка.

Виня решила справить естественную надобность, и как раз в самый ответственный момент большой, радостно урчащий кот обрушился ей на спину и вцепился всеми когтями, чтобы не соскользнуть. Он привык так делать еще котенком.

От неожиданности Виня издала такой вопль, что Пашка и мигом проснувшийся Гелий прибежали к двери ванной и стали колотить в нее, громко спрашивая, что случилось.

Виня объяснила. Пашка захохотал, а Гелий пообещал кота наказать. Поэтому Виня не открыла дверь, когда Гелий об этом попросил.

Гелий начал пинать дверь ногами.

Виня поймала кота в охапку, прикрыла его собой, отперла дверь и быстро проскочила мимо Гелия в комнату. А Гелий, которому было уже не до кота, шагнул в ванную и заперся…

Виня вспомнила, что два дня не навещала кошку на лестничной площадке второго этажа, спрятанную там от Рената и ему подобных.

Кошка по имени Словика (с ударением на первом слоге, но от фразы «слови-ка (муху)») ссала в ботинки в ответ на любое резкое слово. Гелий за это время от времени выгонял ее из квартиры, Виня потом приносила обратно. В очередной раз Виня не стала отстаивать права четвероногих, и мстительная кошка осталась жить на лестнице.

Тедик убегал к ней, и вскоре у нее родились котята. Кошку подкармливал весь двенадцатиэтажный дом, а на подросших котят ходила смотреть вся улица. Кошке приносили молоко, творог, котлеты, сардельки, курятину, а она ела в основном только тогда, когда Виня скармливала все это ей из своих рук.

Кое-что оставалось, и голодная Виня иногда украдкой доедала за кошкой…

Кошка при виде Вини мурлыкнула, и четыре голубоглазых Тедиковича разом подняли головы и посмотрели на нее из глубины картонной коробки. Котята уже могли ползать и даже ходить, пошатываясь.

Виня присела на корточки и принялась кормить кошку, а котята продолжали сосать материнское молоко.