Корвус Коракс - [70]

Пройдя еще несколько шагов, старик приостановился и добавил:

– Хотя без прыжков и прочей акробатики можно было обойтись. Но я подумал, что если просто показать ему ствол, моя мысль до него дойдет хуже. Что он, пистолетов не видал?

В ответ я промолчал, и еще через десяток шагов Фишер признался с легким раздражением:

– Да-да-да, ты прав, тактика партизан не слишком подходит для нелегалов. Я немного увлекся, каюсь. Можно было бы ему заплатить без эксцессов. Уж пятерку на круг мы бы с тобой наскребли – вскрыли бы еще одну мою закладку в Митине, в конце концов… Но я терпеть не могу таких хамов… И потом – мне к вечеру нужна разминка, а при качественных прыжках укрепляются и подвздошная мышца, и квадрицепсы, и пресс, и плечевой пояс… Ты, конечно, скажешь, что проще купить скакалку? Да, проще. Но столетний дед со скакалкой выглядит смешно, а это роняет авторитет командира, а падение авторитета командира в условиях наступательной операции… Кстати, Иннокентий, ты знаешь, куда мы с тобой направляемся?

Я завертел головой, прислушиваясь и принюхиваясь: оказывается, мы уже шли по заметно сузившейся полоске тротуара Воздвиженки в направлении метро «Арбатская». Когда мэра только выбирали, он клятвенно обещал, что пешеходов будет любить сильнее, чем водителей. Однако в этом районе, похоже, симпатии Масянина к многоколесным механизмам перевесили его любовь к прямоходящим. Машины двигались мимо нас сплошным потоком. Шустрые бензиновые легковушки старались обогнать тяжелые грузовые паровики и отчаянно сигналили. Нас окутывал типичный запах делового центра Москвы: густая сладковатая смесь ароматов цветочных клумб, нагретого асфальта, выхлопных газов и отработанного пара.

– Думаю, мы заметаем следы, чтобы потом вернуться в гостиницу, – предположил я. – Все равно ведь уже скоро вечер…

– Еще не вечер! – объявил Вилли Максович. Похоже, старик еще чувствовал неловкость за ребячество в офисе «Би-Лайма» и был рад поскорее сменить тему. – Мы наступаем, строго по плану. Помнишь, ты вчера по дороге домой рассказывал о своей первой встрече… если можно так выразиться… с этим Утрохиным? Меня уже тогда удивили его слова, что за кэшем он идет в Госбанк. Да, раньше, в мое время, так говорили, но сейчас человек твоего возраста употребил бы слово «Сбербанк» – который, вопреки всеобщим заблуждениям, не вполне государственный. Есть еще такая контора, как Центробанк: он стопроцентно гос, однако наличкой с частниками не делится. Я подумал, кое-что вспомнил, и меня осенило… Вот послушай. – Не останавливаясь, Фишер сорвал со стены ближайшего дома какое-то рекламное объявление, плотно прикрыл им нижнюю половину лица и проговорил: – «Я в Госбанк за кэшем»… Правильно? Так он сказал?

– Точь-в-точь, – подтвердил я. – И в чем фокус?

– В том, что ты, Иннокентий, немножечко глухарь, – весело откликнулся старик. На ходу он смял в комок ненужную рекламку и, прицелившись, точно кинул в урну. – Ты услышал не ту букву. Я, как видишь, нарочно прикрывал рот бумажкой, а пионервожатый Федя был в маске. Поэтому оба раза тебе послышалось «Госбанк», хотя и он, и я сказали другое слово!

– Какое? – Я по-прежнему ничего не понимал.

– А вот какое! Смотри, мы сейчас свернем направо, на Никитский бульвар. – Фишер взял меня за рукав и подтолкнул вперед. – Иди первым, я следом за тобой. Уже видишь дом номер пять? Такой солидный белый особняк с декоративными решетками? Нет, сюда нам не надо, мы обычные прохожие. Ты вполголоса читаешь вывеску и идешь мимо. Давай!

– «КОСБАНК», – с удивлением прочел я. Это была даже не вывеска, а маленькая латунная табличка на двери. Отойдешь на метр – не заметишь. – Надо же! Я про такой и не слыхал.

– А тебе и не надо, – хмыкнул мне в спину Вилли Максович. – Подобные шарашкины конторы в Москве не для обычных людей. Всякому крупному бизнесмену нужен собственный банк: для обналички, ухода в офшоры и других жульничеств. Вот и Гога завел себе карманный банчок…

– Гога? – переспросил я, оглядываясь на ходу. – Вы так говорите, словно я его должен знать.

Фишер улыбнулся и привычно подмигнул:

– И ты его знаешь, и все его знают. Правда, не так давно, как я… Это единственный сын и самое большое разочарование в жизни моего покойного друга Аристотеля Костанжогло.

Глава шестнадцатая. Сачок для олигарха

Моей Лине приходится ездить в метро даже чаще, чем мне. Однажды она сказала, что московская подземка в час пик – это такой пункт обмена: за скромную плату тебе меняют комфорт на скорость. И ведь точно! Тебя толкают, давят, мнут, наступают тебе на ноги, не выпускают, когда ты хочешь пройти, и стараются выпихнуть туда, куда тебе не надо. Но если тебе удалось все это пережить, ты оказываешься в нужной точке столицы в нужное время – помятый и довольный.

Уже через час мы с Фишером стояли в уютной подворотне, а напротив нас, через дорогу, расположился трехэтажный дом цвета тысячерублевой купюры. Над третьим этажом возвышались две острые башенки с узкими оконцами – как рожки у чертика. Дом был окружен узорчатой металлической оградой – метра два в высоту, никак не меньше. У ворот прогуливался туда-сюда бритоголовый секьюрити – мощный загривок, серая униформа, черный ремень, черная кобура на нем.