Корсар - [7]

Рейнольдс поднялся, показывая, что разговор закончен. — Сторр. У тебя в каюте — незаглушенный источник питания под нагрузкой. Во время прыжка — режим энергосбережения. Что за дела? — Там у меня сабельный контур на подзаряде и пистольная батарея. — Хорошо. Закончишь — сразу отруби. Через часок выныривать будем. Лишние помехи ни к чему…

Рик очень быстро, почти бегом бросился назад. Пистоль и саблю он укладывал в сейф, точно. Ошибки быть не может. Что за подключение к энергосети из его каюты?!

В Большом Тронном зале толпился народ. Гомон, непривычный для столь высоких пенатов, сейчас хозяйствовал повсюду. Слышались смешки, кто-то из присутствующих что-то с жаром доказывал другим, некоторые просто нетерпеливо переминались с ноги на ногу, а какой-то маленький человечек метался, бряцая оружием, расталкивая всех и еще более усугублял всеобщую суету.

Лонни не отважилась зайти. Кто эти люди? Почему камердинер не наведет порядок?! Это же форменное безобразие творится в главном зале Конфедерации!

Она побежала к себе в покои. Вернется отец — шороху будет… Совсем распоясались. Лоан бросилась на кровать, перевернулась на живот и обняла руками подушку. Страшно почему-то…

Обстановка в Конфедерации все накалялась и накалялась. Война с Республикой, гражданская по своей сути, имела форму совсем не легкой прогулки, как представлялось ранее кое-кому. Поди разбери, откуда у южан взялся космический флот… Потом хитрые республиканцы принялись выдавать флибустьерские лицензии и пиратские суда, бывшие до этого вне закона по всему Галактическому Союзу, получили легитимность, ремонтные базы и новые навигационные справочники. Перевозка грузов практически со всех дальних звездных систем превратилась в ад. Флибустьеры нападали на одинокие транспортные корабли с пулеметной частотой. А, сбившись в стаи по три-четыре фрегата — не брезговали и охраняемыми конвоями.

Последним штрихом стало восстание в Аль-Дер Вонде. Самой стабильной союзной галактике. И сколько бы ни уверяли, что это спонтанная случайность — восстание вспыхнуло как раз в тот момент, когда от центральной звезды Аль-Дер Вонда ушла резервная группировка флота Конфедерации. Может быть некоторые идиоты и не видят в ситуации мерзкую лапу южан, но чудес не бывает. Резерв вернулся и вступил в бой, а в это время вторая флотилия, оказавшаяся без поддержки, раскинулась обломками по всей звездной системе.

Дверь распахнулась и в комнату влетел отец. Лонни никогда прежде не видела Императора в таком состоянии. — Лонни, я тебя умоляю! Быстро! Все рушится в тартарары… — Отец почти плакал, порывался что-то сделать. Потом бессильно сел на кровать рядом с дочерью. И сразу вскочил. — Собирайся, маленькая… Времени нет совсем… — Он схватил какие-то вещи и вновь их бросил. — Пап, что случилось?.. — Лоан обняла Императора за плечи и заглянула в глаза. Тот притих и глаза его наполнились слезами. — Все пропало. Они требуют моей отставки. Их поддержал флот, все полицейские и корпоративные войска… — Что значит требуют?!! Ты же Император! — Лонни гладила отца по плечам, пыталась успокоить, но ужас перекинулся и на нее, пальцы дрожали, зуб не попадал на другой, несмотря на все попытки взять себя в руки. — От меня уже не зависит… — отец прошептал почти беззвучно, потом порывисто обнял дочь и сразу же отстранился. — Все будет хорошо. Только ты должна уехать. Сейчас же. Нет времени на сборы! Через десять минут на заднем дворе тебя будет ждать Мик… Я люблю тебя, Лонни… — И я тебя, пап… И никуда я не поеду!!.. — Что это?! — голос отца стал каким-то чужим, сам он подернулся туманом, а воздух стал очень вязким. — Что это?! — Рикки тормошил спящую девушку. — Просыпайся и объясни — что это такое?

Он помахал перед ее носом небольшой тетрадью.

Лонни поморгала секунды три, осознавая где она и куда подевался родной дворец. Тоска вновь спеленала ее нежные плечики и девочка едва не заплакала. — Это мой дневник… С самого детства… Все, что у меня осталось от родного дома… — Где трансцендентальное кольцо? — Сторр сбавил обороты. — Прежде, чем втыкать всякую мутню в бортовую энергосеть — нужно спрашивать разрешения! — На столе… Я не знала… Не забирай его у меня…

Рик двумя пальцами подцепил со столешни невзрачное колечко и поднес к глазам. Занятная вещица, видел всего раз в жизни. Внешне — сущая безделица, но обладает сложным устройством, принцип базируется на свойствах морского хрусталя планет Криот. Может уменьшать небольшие предметы в тысячи раз и прятать в себе. Только расход энергии великоват, как для такой малявки. — В следующий раз… Ладно. Держи… — Рик бросил колечко ей на колени. — Подзарядишь, когда выйдем из квазипрыжка. А сейчас отрубай, пока кэп не пришел проверять лично. — Спасибо, Рик, милый! — Лонни радостно вспорхнула и обвила шею Сторра. — Он мне так дорог! Ты самый чудесный пират на свете!

Рикки не нашелся, что ответить… Он стоял, вдыхал аромат ее волос, чувствовал близкое тепло тела… Так, что за смехуечки в строю… — Расслабься. Ничего я у тебя не заберу. Ты, главное, распорядок не нарушай… — буркнул он и высвободился из телячьих нежностей. — Что за дневник такой? — Сторр плюхнулся на койку и с наслажденьем протянул ноги. Дневник представлял из себя толстую тетрадь, сшитых у корешка тяжелых пергаментных листов. Рикки пролистнул его не вчитываясь, просто убедился, что девчонка не врет и там таки личные записи. Покачал на ладони… Увесистый. Никогда таких книг не видел. Вообще, сшитая бумага — большая редкость. Любители ретро носят с собой пачки листов электробумаги, простроченных с одного краю и марают по ним лазерографом. Типа круто, считается. Под старину. — Это настоящий пергамент. Видишь, какая выделка? — Лонни схватила тетрадь за корешок и тряхнула листами вниз, демонстрируя их гибкость. — Это настоящая бумага. Из дерева, природного происхождения. И пишу я по ней чернилами. Настоящей черной краской. Сначала трудно было — жуть, одни кляксы и мараки, а потом привыкла. Такой процесс письма доставляет удовольствие. Когда барабанишь по своему инфопланшету — мысль твоя бестелесна, она ничего не весит, она аморфна и вязка. Лазерные указки для электробумаги не сильно спасают ситуацию. А вот железным острым перышком — будто мысль свою высекаешь из камня, она звенит, словно создается из структурных блоков, как кирпичиков. Ощущение — кажется, что играешь на сложном инструменте, который мускульное усилие руки переводит в музыку слов… Осознаешь вес каждого слова, оно отдается в каждом микродвижении кисти. И главное — на листе, где пишешь, выкристаллизовать мысли можно один только раз. Потом не вытрешь, как в электрокнижке. Это такой кайф!