Корсар и роза - [107]

Вошла горничная, неся на подносе серебряный кофейник. Спартак, сидя на своем любимом пуфе возле бабушкиного комода, перелистывал свежие газеты, задерживаясь взглядом только на страницах экономической хроники. Он искал подтверждения словам Сары о переуступке пакета акций Маргериты корпорации «Америкэн Тейт», принадлежавшей Альфреду Затлеру, мультимиллионеру из штата Миссисипи, который уже много лет пытался захватить контроль над «Рангони Кимика». Ни одного упоминания об этом известии он не нашел. А ведь если его тетка действительно решила продать свою долю, значит, должны вестись какие-то переговоры по этому поводу. Спартак прекрасно знал Затлера с его бульдожьей хваткой. Американец годами старался выжить семью Рангони с агропромышленного рынка. Война началась еще при дедушке, но против него Затлер оказался бессилен. И вот теперь он, вероятно, решил воспользоваться семейными разногласиями, причем выбрал трусливую и жадную тетю Маргериту в качестве самого слабого звена. У семьи были свои информаторы в Америке, но от них пока не поступало никаких сигналов.

Спартак вспомнил одну из заповедей своего отца: «Помни, информацию всегда надо перепроверять. Любого шпиона можно перекупить, поэтому над информаторами должны сидеть проверяющие». После смерти Джулиано все позабыли об этом золотом правиле.

Беда заключалась в том, что со смертью отца семья лишилась лидера. Каждый, включая его мать, стремился действовать по собственному разумению. Все жаждали только денег, никто не захотел понять, что эпоха легких прибылей навсегда ушла в прошлое. Необходимо было идти на жертвы, а главное, вновь обрести то семейное единство, в котором они всегда черпали свое могущество. Теперь, когда старый Мизерокки обещал ему свою поддержку, Спартаку было особенно необходимо встать во главе клана.

Бабушка вошла в гостиную вскоре после полудня.

— Я заставила тебя долго ждать. Прости, пожалуйста, — сказала она, подходя к внуку и подставляя ему щеку для поцелуя.

Похоже, она была в отличной форме и в прекрасном настроении.

— Я тут подумала, а не съездить ли нам сегодня куда-нибудь пообедать? — предложила Лена, многозначительно подмигивая.

— Бабушка, произошло нечто из ряда вон выходящее, и нам надо срочно это обсудить, — предупредил Спартак.

— Вот именно. Подальше от этих стен, у которых есть уши, — согласилась она. Потом, лукаво прищурившись, спросила: — Ты-то хоть приятно провел ночь? Хотела бы я познакомиться с этой женщиной. Стать твоей возлюбленной — это привилегия.

— Ой, не надо, бабушка. Я тебя слишком хорошо знаю. Меня ты своим воркованьем не обманешь. Да если бы я решился вас познакомить, ты бы тут же растерзала ее в клочья.

— Ясное дело. Ты — мой единственный внук, и я не стану спокойно смотреть, как какая-то вертихвостка пытается прибрать тебя к рукам.

— Вот видишь! Ты даже не знаешь, кто она, а уже точишь на нее зуб, — усмехнулся Спартак, помогая ей спуститься с лестницы.

— И что ты в ней нашел такого особенного? Она красива? Богата? Хороша в постели? — осведомилась Лена тоном светской львицы.

— Прежде всего она замужем, бабушка, — признался Спартак.

— Бог ты мой! История повторяется. С годами ты все больше становишься похож на своего деда, — заметила она, покачивая головой.

Горничная так и застыла в прихожей, глядя во все глаза на удивительную пару.

— Передай моей надзирательнице, что я еду обедать со своим внуком, — величественно бросила через плечо старая дама.

— Куда отправимся? — спросил Спартак, когда они сели в машину.

— Когда-то давным-давно в Луго под городской стеной была таверна. Я никогда там не была, но знаю, что она все еще открыта. В молодости твой дедушка иногда ходил туда танцевать, но не со мной, а с учительницей начальной школы по имени Альберта Бенини. Она уже умерла, упокой господь ее душу. А вот ее сын покамест еще жив и здоров. Ничего не могу сказать о нем дурного. И вроде бы его отцом был Корсар. — Все это Лена выложила на одном дыхании.

— Ты говоришь о Стефано Бенини?

— Верно. Раз уж ты им заинтересовался, я подумала, что стоит сразу все прояснить.

— Ты говоришь: «Вроде бы его отцом был Корсар». Так был или не был?

— Корсар в течение многих лет отрицал свое отцовство. Но однажды, перед самой гибелью, мы с ним гуляли по берегу Сенио. Это был прекрасный летний вечер. Он заговорил со мной о Стефано и признался, что это его сын, — объяснила Лена.

— А какие-нибудь документы на этот счет имеются?

— Они хранятся в сейфе. Там же расписки на все суммы, которые Спартак регулярно посылал учительнице. Алименты ей и сыну. И еще там хранятся письма Одетты Ашкенази. Она мне рассказала во всех деталях историю Альберты, ее сына Стефано и Аугусто Торелли, который женился на учительнице вскоре после рождения малыша. Аугусто был хорошим человеком и долгие годы являлся доверенным лицом твоего деда.

— Оказывается, надо было дожить до тридцати двух лет, чтобы узнать, что у меня есть еще один дядя, — констатировал Спартак.

— Это вовсе не так уж плохо. Но учти, мои дети давно уже в курсе событий, и когда твой дед умер, они прямо-таки дрожали от страха, ожидая, что Стефано придет и заявит свои права на наследство. У него же были все основания, как ты считаешь?