Коррида, женщины, любовь... - [58]

Стефани улыбнулась. «Приду домой и позвоню ему, — решила она. Черт возьми, этот мужчина запал ей в душу! — Мне не нужен никто другой. Я хочу вдыхать ароматы лавров и маслин, любоваться зелеными холмами и пасущимися вдали племенными быками. Я хочу, чтобы рядом со мной всегда был Мигель».

Внизу прогуливались парочки, по блестящей воде залива скользили моторные лодки. Солнце почти зашло, осталась лишь оранжевая дымка на горизонте. Кто-то курил — ветерок принес запах табачного дыма. Стефани закрыла глаза, вспоминая, как Мигель угостил ее сигаретой. А потом, в Испании, это стало ее привычкой.

В Испании… Сердце ее вдруг наполнилось необъяснимой радостью, по спине пробежала легкая дрожь. В этот момент в дверь позвонили.

Глава 14

Стефани открыла входную дверь. Первое, что она увидела, были красивые зеленые глаза Мигеля, обрамленные длинными черными ресницами, которые медленно оглядели ее с головы до пят.

— Buenos tardes, señorita, — как и тогда, сказал он, обнажив безупречно белые зубы.

Физическая реакция оказалась прежней: у нее опять участился пульс, только на этот раз в сумятице чувств явственно преобладала любовь.

— Perdóneme?

— No hablo español, — отозвалась она, испытывая дежа вю и радость от новой встречи.

— А я говорю по-английски. Мы спасены.

Стефани улыбнулась и продолжила по прежнему сценарию:

— Если вы к Ричарду Мэдисону, то, пожалуйста, проходите. — Она отступила назад, давая ему дорогу.

За Мигелем тянулся все тот же удивительный аромат, неизменно волновавший Стефани.

На нем были черные брюки и белая шелковая рубашка с закатанными рукавами. На одном запястье посверкивал золотой браслет, на другом блестели часы. Волосы стали длиннее — теперь они касались воротника, на темных прядях не было и следа геля. Кожу матадора покрывал ровный красивый загар.

— Вообще-то я ищу его сестру, — сказал он с сильным кастильским акцентом. — Вы не видели ее, сеньорита?

Она провела рукой по волосам, едва сдерживая порыв броситься в его объятия.

— Вы могли бы ее описать?

— Э… — Он опустился на диван. — Дайте подумать. Si. Она очень красива, но сама так не считает и от этого кажется еще прекрасней. Когда она улыбается — к сожалению, это бывает не очень часто, — у нее на щеках проступают ямочки.

Стефани подошла ближе, с облегчением отметив, что он на нее не сердится. Несмотря на все недоразумения, Мигель явно пребывал в хорошем расположении духа.

— Вы можете сказать о ней что-нибудь еще?

Он хлопнул ладонью по груди.

— Она разбила сердце великого Эль Пелигро! А все думали, что оно у него каменное. — Он встал с дивана.

Не выдержав, Стефани шагнула к Мигелю и протянула руку. Ей надо было убедиться, что это не сон и не галлюцинация.

Коснувшись его груди, она на мгновение зажмурилась, с наслаждением ощущая прохладный шелк рубашки и сильное жаркое тело. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой пульсирующую жилку на шее матадора и медленно подняла к нему лицо.

— А я на нее хоть немного похожа? — прошептала она, облизнув губы.

Тихо звучала испанская песня, с залива донесся резкий сигнал парома.

— Querida, — произнес Мигель, не сводя глаз с ее губ, — ты очень на нее похожа. Нет, ты еще красивее!

Стефани впорхнула в его объятия и долго плыла по волнам невыразимого счастья. Его длинные тонкие пальцы зарылись в ее волосы, потом скользнули по шее и приподняли подбородок. Их губы слились в нежнейшем поцелуе.

— Почему ты никогда меня не слушаешь? Я же просил тебя дождаться конца корриды, а ты убежала!

Его темно-зеленые глаза напомнили ей густую листву мадридских парков. Она откинула волосы со лба Мигеля, дотронулась до его шрама и провела пальцем по нижней губе. Они стояли, прижавшись бедрами, и она чувствовала, как он возбужден.

— Я больше не могла выносить это зрелище… да и все остальное тоже. Ох, Мигель… — Она опустила голову ему на грудь, слушая, как бьется его сердце, и мечтая превратить это мгновение в вечность.

Он погладил ее по волосам.

— Я знал, что коррида никогда не станет для тебя пышным спектаклем. Ты видела во мне убийцу быков. Но… я уже не убиваю животных. Теперь ты можешь меня полюбить?

Охваченная легкой грустью, Стефани высвободилась из его объятий.

— Я слышала, что ты ушел с арены. Но, Мигель, я любила тебя и тогда, когда ты был матадором.

Он вскинул темную бровь.

— Правда?

Стефани глубоко вздохнула, прошлась по комнате и слегка приглушила звук стереоприемника. Она не была готова к этому разговору. Вернувшись к Мигелю, она слегка задела его руку своей: ей был необходим физический контакт.

— Когда ты вышел на арену, ты был похож на короля. Я еще никогда в жизни не видела такого прекрасного зрелища: на тебе — блестящий костюм, а сзади — пестрая свита… Не представляю, как ты мог все это бросить. Ты действительно захотел уйти? Доминго, наверное, обвиняет меня.

Мигель погладил руку Стефани, потом повернулся к ней и, обхватив ладонями ее лицо, заставил смотреть ему в глаза.

— Доминго ни в чем тебя не обвиняет. Я тоже. Я сам решил уйти с арены. Мне надоела такая жизнь, и я хочу успеть насладиться своими миллионами, заработанными нелегким трудом.

Стефани вырвалась из его рук и только сейчас увидела свое отражение в зеркальной стене столовой. В джинсах, без косметики, она терялась на фоне Мигеля, одетого в хлопок и шелк и божественно благоухающего. Она взглянула на лестницу. Хорошо бы немного побыть одной — собраться с мыслями, привести себя в порядок и восстановить душевное равновесие. К тому же ей пора проведать Джастина.