Корпоративное бессознательное - [21]

С рисунками происходило что-то странное: они казались анимированными, штрихи и линии дрожали, изгибались и двигались, воронка закручивалась. Концентрические круги затягивали взгляд внутрь рисунка.

«Это из-за освещения. Это просто кажется. Это всё слабый свет костра и усталость».

Кеорт поморгал, потёр глаза. Подобрал выпавший из пальцев девушки карандаш и осторожно вложил его ей в карман. Глубоко вдохнув, он задал вопрос, который должна была задать она.

– А что будет, если окажется, что связь невозможно восстановить? Или энергии хватит только на одно сообщение? Или, – он облизнул пересохшие губы, – если окажется, что в шлюпке только одно место?

Эгер помолчал, пристально глядя на Грина. Потом произнёс, не сводя с него глаз:

– Это будет очень интересный день.

Грин ответил ему таким же взглядом и молча кивнул.

…Он в сотый раз поднимает оружие, наклоняется к прицелу. У оружия почему-то отсутствует привычный модуль прицеливания, прицел старый, механический. У оружия вообще нет комплекса управления огнем, но это неважно, ведь и у него на голове нет тактического шлема, и голографическая метка прицела всё равно не подавалась бы на внутреннюю сторону лицевой пластины. С самим оружием тоже не все ладно – отчего-то это простой огнестрельный пистолет вместо привычного современного устройства. Но и это неважно, имеет значение только достижение цели, выполнение миссии… Так учит идеология компании. Она не опускается до таких частностей, как средства.

Он ловит цель в прорезь и плавно ведет. Появляется ощущение единства с целью, неразрывной невидимой связи, не менее прочной, чем семейные узы. Эта связь возникла бы точно так же, будь у него в руках хоть лук, хоть камень. Или анахроничный длинноствольный пистолет, как сейчас. Суть стрельбы не менялась с начала времен, изменялось только оружие, становясь все более и более смертоносным.

Ничего, что пистолет давно устарел – он может эффективно поражать цель даже из пращи. Его этому обучили. Теперь все, что окажется у него в руках – не более чем инструменты. Оружие – это он сам.

Он дышит медленно и спокойно, пульс не поднимается выше шестидесяти ударов. Не о чем волноваться. Смысл имеет только достижение цели. Всё остальное – не более чем зыбкий мираж, не имеющий смысла и поэтому нереальный. Не нужно спешить, времени достаточно. Его всегда достаточно, когда он смотрит в прицел.

Выдох – пора. Спусковой крючок тугой, тяжелый, приходится напрягать руки и следить, чтобы ствол не качнулся от усилия; но старания вознаграждены – гремит выстрел, пистолет коротко дёргается в руках, и весь мир ускоряется.

Противник падает. Только теперь он видит, что это тот самый сотрудник «Тригона», а сам он стоит на одном колене на растрескавшемся асфальте недалеко от ремонтного цеха. Он опускает пистолет, и Эгер одобрительно кивает ему: «Отличный выстрел. Молодец, Квинт».

Он хочет еще раз посмотреть на пораженную выстрелом цель, но перед глазами все дрожит и расплывается, мир превращается в скомканную разноцветную картинку и съезжает в сторону, он снова просыпается.

Ботинки поднимали облачка тяжёлой сухой пыли. Грунтовую дорогу утрамбовало множество шин, пройдя по ней туда и обратно сотни раз. Длинная и прямая как стрела, она прорезала бескрайнюю равнину, покрытую низкой жухлой травой. Кеорт обернулся на ходу: бледно-жёлтая, почти обесцвеченная временем дорога начиналась где-то в синей дымке за горизонтом и упиралась в гряду низких гор впереди. По правой стороне тянулся бесконечный ряд опор высоковольтной линии; ржавчина придавала чёрному металлу бурый оттенок.

Идти по укатанному сухому грунту было легко. Прошло лет десять с тех пор, как дорогой в последний раз пользовались, и дожди успели смыть всё: отпечатки протекторов едва угадывались, следы людей и животных пропали. Шагая вперёд, Кеорт готов был поверить, что дорога была здесь всегда, ещё до освоения планеты.

Они первые, кто идёт здесь за много лет – он, Эгер и Грин, авангард похода по эту сторону долины Акерон. Может быть, они же будут последними, кто пройдёт по этой дороге.

«Харон» остался там, где приземлился вчера. Этим утром машину не удалось поднять в воздух – двигатели запускались и сразу же гасли, спасаясь от перегрева. Кеорт снова вспомнил, как выглядела система охлаждения, вспомнил собственное бессилие что-то исправить, и опять пришёл к мысли, что дальше они будут путешествовать пешком и только пешком.

Нет запасных частей. Нет инструментов. Эгер слишком рано решил угнать десантный бот, который не успели отремонтировать и отладить как следует. Теперь их с Грином поиски затянутся надолго. Неизвестно, сколько ещё дней им придётся ходить, не представляя, в верном ли направлении они идут. Кеорт не знал, сколько у них осталось еды и воды, и постарался не думать о том, что будет, когда запасы закончатся.

Или о том, что будет, если они всё же найдут этот «объект».

Эйди осталась в «Хароне» с расстройством желудка, вполне обычным для рациона из одних концентратов. Кеорт в очередной раз задался вопросом: как Эгер представляет себе пешие поиски неизвестного объекта с больной девушкой на плечах?