Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР - [40]

.

Одним из обвинений в адрес организации Павленко были махинации с машинами и техникой, полученными согласно договорам от организаций-заказчиков во временное пользование для производства работ. Наиболее крупные операции такого рода осуществлялись, как утверждало следствие, при содействии руководителей треста «Львовуголь». Они находились с Павленко в особых небескорыстных отношениях. По материалам суда, в 1951 году при содействии главного бухгалтера треста был похищен экскаватор. А затем его перепродали тресту «Калугашахтострой», начальником которого стал бывший руководитель «Львовугля» Датуашвили. Всего через «Львовуголь», по данным следствия, организация Павленко присвоила, помимо этого экскаватора, три десятка автомашин и строительных механизмов.

Правда, и здесь суд не удержался от явных преувеличений размера хищений. В приговор был включен пассаж о том, что всего с 1948 по 1952 год организацией было получено от заказчиков свыше 160 грузовых автомашин, два экскаватора, два скрепера, бульдозер, два трактора, грейдер, канавокопатель и другая техника. Это якобы свидетельствовало «о большом масштабе преступной деятельности участников УВС»[294]. Однако на самом деле речь в данном случае шла о технике, вполне легально передававшейся по договорам на период проведения работ. Эти машины и механизмы было неправомерно ставить в один ряд с похищенными.

Кошмаром для любого советского хозяйственника были транспортные проблемы. Выделенные или полученные с большим трудом обходными путями ресурсы нередко не удавалось доставить до места назначения. Транспортные мощности были ограниченными, нормировались государственными планами, которые, как и планы снабжения, нередко не выполнялись. Павленко преодолевал эти препятствия, как и другие руководители предприятий, при помощи «толкачей» и особых договоренностей[295].

Такая сложная ситуация с транспортом возникла, например, в 1952 году при выполнении работ для Тираспольского винно-коньячного завода. Заготовленный для мощения камень не удавалось вывезти из‐за отсутствия вагонов. По просьбе директора завода соответствующую телеграмму на имя начальника Одесской железной дороги подписал секретарь Тираспольского окружкома партии. Был подключен к делу также заместитель председателя Совета министров Молдавии Н. А. Щелоков (в будущем министр внутренних дел СССР, всесильный соратник Л. И. Брежнева). От его имени были отправлены соответствующие телеграммы.

Однако эти обычные для советской системы и нередко действенные методы бюрократического решения вопроса в данном случае не помогли. Вагоны смог получить Павленко. Он направил в Москву «толкача», работника организации-заказчика с тысячей рублей командировочных. Гонец побывал в Москве в Министерстве пищевой промышленности и Министерстве путей сообщения. В результате было выделено 50 вагонов[296].

Этот случай не был единичным. «Павленко и его сообщники устанавливали связи с отдельными работниками ж.‐д. транспорта и путем обмана и спаивания их добивались получения ж.‐д. вагонов для погрузки грузов своей преступной организации. Так, за период с 1950 по 1952 гг. преступной организацией „УВС“ было получено около 800 платформ и крытых вагонов», — говорилось в приговоре[297]. Павленко, как и многие другие хозяйственники, сталкивающиеся с подобными обвинениями, настаивал на том, что подобные договоренности служили интересам дела. Полученные вагоны, писал он в заявлении, «были использованы на подвозку стройматериалов, в основном камня, на строительство дорог, которые для предприятий были первоочередными и жизненно важными объектами… Во время судебного разбирательства не было предметом обсуждения или претензий МПС (Министерства путей сообщения. — Авт.), что вагоны использовались не по назначению»[298].

В этом случае, как и во многих других, Павленко оспаривал обвинения, настаивая на положительных результатах деятельности организации и законности договоров. Этой линии он придерживался и тогда, когда речь шла о взаимоотношениях организации с многочисленными чиновниками хозяйственных организаций и ведомств. Связи с ними Павленко предпочитал характеризовать как деловые и бескорыстные. Как выяснило следствие и суд, картина на самом деле была не столь однозначной.

Глава 4 «ПАТРОНЫ», ЗНАКОМСТВА, ВЗЯТКИ

В мае 1947 года, когда Павленко и его сотрудники проворачивали различные операции через свою артель в Калинине, на экраны страны вышел новый советский художественный фильм-сказка «Золушка». Сценарий картины, написанный блестящим драматургом Евгением Шварцем, отличался не только искрометным остроумием, отточенностью диалогов и сцен, но и злободневностью — конечно, в рамках строгих советских цензурных правил. В сказочных героях и их жизненной философии зрители без труда могли распознать типажи собственной послевоенной жизни и ее социальные язвы.

Откликаясь на массовые настроения, цензура, в частности, позволила авторам фильма вдоволь поглумиться над укоренившимися практиками связей, знакомств, блата (правда, само это слово на экран не допустили), которые были опорой социального неравенства в стране и вызывали широкое недовольство. «Одним словом, у меня столько связей, что можно с ума сойти от усталости, поддерживая их»; «Не плачь. Король — вдовец, мы и тебя пристроим», — заявляет отрицательный персонаж сказки, лесничиха в исполнении непревзойденной Фаины Раневской. «Связи связями, но совесть тоже надо иметь»; «Когда-нибудь спросят: А что вы, собственно, можете предъявить? И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу — большой и сердце — справедливым»; «Ненавижу старуху лесничиху, да и дочек ее тоже. Я давно наказала бы их, но у них такие большие связи!» — так положительные герои фильма демонстрируют свое бессилие перед этими неистребимыми реальностями советской жизни. Эти «недостатки» можно осуждать, но не более.