Корпорация цветов - [20]
Арнау на мгновение умолк, внимательно посмотрел на меня и вдруг спросил:
— Ты слышал что-нибудь о мёртвых звёздах?
— О звёздах? — я недоуменно на него уставился. — Что именно?
— О мёртвых звёздах, — сказал Арнау, напирая на слово "мёртвых". — Тех, что давно умерли, но по-прежнему несут свой свет сквозь бесконечную тьму?
— Да, конечно, — кивнул я, вспоминая одновременно школьные уроки астрономии и марсианские хроники Берроуза. — Многие звёзды, что мы видим на небе…
— Давно мертвы, — закончил за меня Арнау. — Но пока мы видим их свет…
Он снова замолчал, помотал головой и усмехнулся. Мне стало не по себе и я осторожно коснулся его рукава.
— И что?
— Что? — он вздрогнул и вдруг засмеялся надтреснутым голосом. — Ваш мир и есть этот свет, мёртвый свет, источник которого давно исчез. Вы ещё не знаете этого, но вы уже мертвы. О, да, смею уверить тебя, дрэи уже продали вам лау-лау и прожили между вами много сотен лет, выполнив свою мечту о постоянном пристанище. Они родили и воспитали детей, вырастили их, а потом их дети родили своих детей, и так много-много раз. И ваша земля оскудела, им пришлось встать с насиженных мест и идти дальше в поисках новой благодатной земли. Сейчас твой мир уже пуст, он замер и готовится к страшным переменам, но когда ты вернёшься домой, ты проживёшь ещё не один год, прежде чем услышишь что-то про лау-лау. И будет уже поздно что-то менять. Тебе покажется, что они разорят вас через десять, через двадцать лет! Но на самом деле они уже вас разорили. Вас уже нет! Нет!
— Это… — я не мог подобрать нужных слов, — этого не может быть!
— Почему? — спросил меня Арнау с усмешкой, которую мне захотелось стереть с его лица кулаками.
— Почему что не может быть! — почти закричал я, ощущая себя пацаном лет восьми, который не верит в то, что его любимая кошечка попала под автомобиль. Не потому, что он не верит в смерть или не считает, что автомобиль сбил другую кошечку. Просто это не могла быть его кошечка. Не могла и всё тут. Любимые кошечки не попадают под машины, не умирают от старости и не травятся крысиным ядом. Максимум, что может сделать любимая кошечка — это сбежать от своего любящего хозяина. Но потом она возвращается. Они всегда возвращаются.
Ситуация поражала меня своей нелепостью. Ещё утром я готовил завтрак, стараясь не греметь посудой, потом осторожно будил дочку. Мы если яичницу с помидорами, пили чай с творожным кексом, говорили о том о сём. Я не мог поверить — утром яичница, а сейчас я стою на мельнице и какой-то нелепый парень с идиотским именем рассказывает мне про то, что мой мир гибнет, и не просто гибнет — уже погиб. Я не верил ни в черта, ни в дьявола, я не верил во всю ту чепуху, которой забивают голову миллионы бездельников. Я верил в факты, а они сейчас говорили мне, что всё происходящее вокруг реально. И если реально то, что я попал в какое-то совершенно удивительное место, то нельзя было полностью отрицать и то, что слова Арнау — реальность.
— Что мне делать? — спросил я, немного успокоившись.
— Возвращайся обратно, — сказал смотритель точно также, как ещё недавно говорила мне Нарин. — Аидрэ-дэи не любят чужих. Всех кроме трёх.
— Почему вы так боитесь каких-то подневольных кочевников? — спросил я с недоумением. — Ты говорил, что над ними смеялись, ты говорил…
— Тшш! — Арнау со страхом махнул на меня руками и стал тревожно оглядываться по сторонам. Мне даже показалось, что лицо его посерело, до того он был напуган.
— Что такое?
— Ты лучше молчи, — посоветовал мне смотритель мельницы Крихтэ, когда немного пришел в себя. — И никогда не говори слов, которые могут обернуться бедой.
— Но я всего лишь спросил…
— Молчи! — прикрикнул на меня Арнау и, прикрыв глаза, негромко заговорил: — Да простят меня за то, что я сейчас скажу. Аидрэ-дэи и в самом деле для кого-то — простые странники, от которых нет ни пользы, ни вреда. Они не представляют опасности для целых, сильных миров. Но мы всего лишь приграничники, наш мир — всего лишь отголосок других реальностей. У вас есть океаны, материки, тысячи городов и сотни языков. А у нас только великое море, два заброшенных города, два народа и… целые поля, заросшие лау-лау.
— Люпином, — зачем-то поправил его я. Арнау пожал плечами.
— Лау-лау, люпин, какая к черту разница, если мы говорим об одном и том же. Говорят, когда-то в наши города сходили боги, аюры. Говорят, что это они вырыли каналы и заставили небесные молнии освещать Эридэ. Это они запустили рыб в безбрежное море, посадили высокие леса и заселили их зверями и птицами. Древние боги превратили приграничье в цветущий сад. И это они, аюры дали жизнь моему народу, народу аяснов. Но они же разбудили тёмное чудовище реки и в один день покинули свои дома, покинули нас. Аюры поставили статуи и велели нам ждать, когда статуи оживут, потому что это будет означать, что для нашего приграничного мира наступило время перемен. Но, кажется, аюры забыли про нас. А без них мы слишком слабы, чтобы противостоять дрэям. Тем более сейчас, когда они под началом могущественных владык.
Арнау немного помялся и добавил неуверенно:
— Нас слишком мало.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
И все умершие восстанут, а ныне живые падут. Финальное эпическое сражение за земли народа ро. Пробуждается Мертвый Бог. Его обезумевшая от могущества жрица отправляет полчища людей и чудовищ на равнины Ро Вейра. Остатки народа ро склоняются и гибнут под натиском черной лавины. Грядет последнее сражение за земли смертных. Далеко на севере последователи Рованако собирают избранников на битву с убийцами, подосланными ведьмой. В жарких южных пустынях оруженосец без хозяина невредим идет сквозь отравленный город.
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Макс и его союзники, спасаясь от наступающей армии Алуса, вынуждены бежать со своих локаций вглубь Илерии. Они не подозревают, что страшная опасность, от которой они бегут, вскоре сгинет в столкновении с демонами, стремящихся через промежуточные Врата Слисса попасть на Землю. Они пока не знают, что остались единственной силой, способной остановить обитателей адовых трясин, и не дать им утопить в крови всю Землю. Смогут ли? И какой будет цена?
Алиса Уиндем боится птиц. Но получает странный подарок от старушки, скончавшейся прямо на ее руках. Невзрачное перо сиелулинту, полуночника. Теперь Алиса – птицелов и знает, что может читать души как раскрытую книгу. Когда лучшая подруга Алисы попадает в автокатастрофу, она должна проникнуть в Обитель Смерти, чтобы спасти ее. Добраться до Черного зверинца, где находят кров полуночники, если души их владельцев отлетают прочь. И украсть душу-птицу у самого Повелителя мертвых.
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?