Короткая рокировка - [59]

- Поздравляю, мистер Поттер, - произнес он и вернулся на свое место, больше не удостоив Гарри вниманием.

Выпускной бал прошел отвратительно. Рон ныл, Гермиона проигнорировала все увеселения, проведя с Малфоем целый вечер вдалеке от суеты: слизеринец еще ходил с тростью и о танцах мог даже не мечтать. Сам же Гарри подыхал со скуки, мечтая отправиться в спальню, что он и сделал, едва улучил момент, когда на него перестали обращать внимание.

А на следующий день ворота Хогвартса захлопнулись за ним, и, наверное, он был единственным из всех студентов, кто воспринимал этот момент не как долгожданное освобождение после многолетней каторги, а как изгнание. Его никто не пытался задержать, Дамблдор предоставил герою полную свободу действий, известив лишь о том, что его с удовольствием примут в аврорате и что Хогвартс по-прежнему его дом, куда он может вернуться в любой момент. Гарри ждал совсем не этого, но серьезного разговора с директором вновь не получилось. Возможно, он сам не был готов к этому. И когда Хогвартс-экспресс отошел от станции, юноша даже не высунулся в окно, как делали остальные, чтобы в последний раз бросить взгляд на башни замка, освещенные полуденным солнцем.

Еще до прибытия в Лондон Рон несколько раз предложил Гарри остановиться в Норе, но юноша отказался. Так же он отказался и от помощи Гермионы, решив, что сумеет справиться самостоятельно. Планов на будущее не было, зато было желание найти спокойный угол, где он сможет обустроиться и начать жить заново.

Первую ночь он провел в Дырявом Котле, сняв недорогой номер, а уже на следующий день перевез вещи в небольшой домик почти в центре Лондона, договорившись об аренде за умеренную плату и пообещав хозяйке, что не станет устраивать шумных вечеринок. Почему-то престарелую леди это беспокоило сильнее всего. Жизнь, кажется, налаживалась, и можно было подумать о будущем, но принимать серьезные решения Гарри не спешил.

Каким-то образом его адрес узнали журналисты из «Пророка», потом стали приходить письма от представителей квиддичных команд с предложениями подписать контракт, официальные извещения из Министерства и разнообразные рекламные сообщения, будто ему больше нечего делать, как участвовать в презентации новой модели «Нимбуса» или присутствовать на открытии очередной благотворительной больницы.

Убедившись, что его почтовый ящик напоминает помойку, Гарри перестал вдаваться в подробности и, не разбирая, швырял всю корреспонденцию в камин, с необъяснимым злорадством наблюдая, как сворачиваются и вспыхивают конверты. Он не пристрастился к развлечениям, не нашел работу, не обзавелся модной одеждой, зато, благодаря частым прогулкам, знал Лондон несравненно лучше, чем месяц назад, и приобрел одну единственную привычку - два раза в неделю завтракать в открытом кафе на Диагон-Аллее, пролистывая «Пророк» и разглядывая спешащих по своим делам волшебников. Это придавало его жизни хотя бы иллюзию стабильности, в которой он так нуждался, не признаваясь даже самому себе.

Потом нагрянули журналисты. Гарри не знал, какого тролля они вообще вспомнили о его существовании, и тем не менее каждое утро он замечал из окна, как вдоль улицы прогуливаются минимум двое вольных корреспондентов из различных газет, включая даже такие, как «Ведьмополитен» и «Вестник Министерства». Места работы этих бездельников он выяснял, едва показывался на улице, по воплям: «Мистер Поттер, пару слов для…» и так далее. Настроение портилось с каждым днем.

Теперь ему приходилось аппарировать прямо из дома, а возвращаясь, прокрадываться к себе, словно вор. Соседи начали выказывать беспокойство, особенно после того, как некая полоумная ведьмочка попыталась забраться в окно, чтобы стребовать с него автограф. Пришлось объясняться с полицейскими, доказывая, что девица ошиблась домом, но юная особа с таким остервенением вцепилась в рубашку Гарри, при этом не затыкаясь ни на минуту, словно последние пять лет провела в полном молчании, что ему, естественно, не поверили. Полицейские ушли, даже не пряча многозначительных улыбок, вдобавок именно тогда один из репортеров успел сделать снимки и на следующий день Гарри снова увидел себя на первой странице очередной желтой газетенки. Экземпляр ему доставили за счет издательства, будто ожидали благодарности в письменной форме. Прочитав прилагающуюся статью, парень порвал газету на мелкие клочки и спустил в унитаз, подозревая, что огонь - слишком щедро для такой похабщины. А еще через два дня он сдался. Побросав свои немногочисленные пожитки в сумку, Гарри аппарировал в Хогвартс.

Дамблдор встретил его с распростертыми объятиями, и даже затянувшееся чаепитие с неизменными лимонными дольками не произвело на Гарри удручающего впечатления. МакГонагалл, которая, собственно, и проводила юношу к директору, уходить не торопилась, и еще с полчаса они обменивались незначительными новостями, причем его бывший декан была искренне рада столь внезапному визиту. Гарри оттаял. Почему-то возвращение в Хогвартс у него неизменно ассоциировалось с выяснением отношений с директором, взаимными упреками и объяснениями, но Дамблдор не затрагивал тему его противостояния Лорду и юноша был ему за это благодарен.