Коронатор - [26]

– Ах, моя принцесса, какие у вас волосы! Этот каштановый отлив я замечала лишь у соболя. Густые, пышные и гладкие, словно грива породистой лошади!

Анна поморщилась. Это сравнение не слишком ей понравилось, хотя своими волосами она действительно гордилась.

В этот момент дверь распахнулась и появилась Дебора Шенли. Она шла настолько торопливо, что едва не оттолкнула дежурившего у дверей пажа. Это совсем не походило на всегда ровную, сдержанную баронессу.

Сьюзен Баттерфилд уперла руки в бока.

– Вы что, не в себе, милочка? Кто позволил вам столь бесцеремонно врываться в покои принцессы Уэльской?

Леди Дебора стояла, сцепив пальцы, и молчала. Лицо ее заливала бледность, а в глазах сверкало такое отчаяние, что Анна поняла: произошло нечто из ряда вон выходящее.

– Оставьте нас наедине с баронессой! – приказала она.

Лютня Бланш Уэд смолкла, а леди Блаун рискнула напомнить, что если принцесса не поспешит, то может опоздать к мессе.

Анна оборвала ее:

– Пусть моими волосами займется баронесса Шенли. Всем известно, что она в этом большая мастерица, и самые лучшие прически леди Бофор делает ей ее камер-фрейлина. Думаю, она не откажет в подобной услуге и мне.

Еще в ту пору, когда Анна только осваивалась в Вестминстере и знакомилась со двором, она была приятно удивлена, узнав в одной из придворных дам леди Маргариты Бофор вдову жестокого Мармадьюка Шенли. Анна загорелась желанием поближе познакомиться с ней, и вскоре камер-фрейлину леди Бофор можно было нередко видеть в обществе принцессы Уэльской. Они подружились, хотя баронесса и была поражена тем, как много знает о ее прошлом эта зеленоглазая принцесса, с которой прежде ей никогда не приходилось встречаться. Помня наставления отца, Анна ни о чем ей не говорила, но продолжала выпытывать у баронессы, как сложилась ее судьба после той ночи в Фарнеме.

В последний раз принцесса видела Дебору Шенли едва живой, когда ее, бесчувственную, уносили солдаты барона. Когда же несчастная женщина пришла в себя, то узнала, что стала вдовой. Поначалу ей трудно было управлять огромным поместьем и замком, гарнизон которого скорее напоминал разбойничью шайку. Однако едва она стала налаживать хозяйство, как на нее обрушились новые напасти. Леди Дебора была хороша собой, одинока, а главное, после смерти мужа показалась многим завидной партией. Потому-то, едва она оправилась от болезни, в Фарнем стали наезжать холостые сквайры, рыцари и вельможи, стремившиеся получить руку, сердце и владения молодой вдовы. Поначалу она принимала их, но вскоре, ссылаясь на то, что ее изувеченный покойным бароном духовник находится при смерти, стала отказывать им и в конце концов просто заперлась в замке. Однако от женихов не было отбоя.

После того что ей пришлось пережить с Мармадьюком Шенли, леди Дебора приходила в ужас при одной только мысли о новом замужестве. Больше всего ей хотелось со временем уйти в один из монастырей, а поскольку она еще не решила, в какой именно, то вскоре между близлежащими аббатствами и монастырями, также зарившимися на состояние молодой вдовы, вспыхнула настоящая распря, и святые отцы принялись досаждать баронессе не меньше, чем женихи.

Именно в это время к власти вернулись Ланкастеры, и пока в провинции царила полная неразбериха, некий сельский сквайр решил, воспользовавшись моментом, силой принудить Дебору Шенли стать его супругой. Что ж, если многие лорды вели себя, как разбойники, то не было ничего необычного в том, что вчерашний воздыхатель собрал большой отряд и осадил замок Фарнем. Но не тут-то было. Хрупкая баронесса сумела оказать такой отпор и проявила такое мужество и доблесть, что завоевала искреннее уважение своих вассалов, которые готовы были стоять до последнего, даже когда после поражения сквайра замок был осажден другим, куда более могущественным феодалом.

В это тревожное время до леди Деборы дошел слух, что могущественная графиня Ричмонд – леди Маргарита Бофор, с сыном намерена проехать через Нортгемптоншир, и она написала ей, умоляя оказать поддержку и покровительство.

Маргариту Бофор тронуло письмо одинокой молодой женщины, и она выслала отряд на помощь баронессе, а затем пригласила ее к своему двору, сделав придворной дамой. Графиня нашла леди Дебору изящной и воспитанной и предпочла держать ее при себе. Однако все неожиданно усложнилось, когда ее пятнадцатилетний сын Генрих Тюдор внезапно стал проявлять к прелестной вдове уж слишком пристальное внимание.

Анна заметила это, едва прибыв в Вестминстер. Обычно замкнутый и скромный, Генрих Тюдор не отходил от леди Деборы, но она оставалась неизменно холодна с ним и всячески избегала его общества. Она была услужлива с его матерью, считая себя многим обязанной той, однако знаков внимания Генриха упорно старалась не видеть. Но чем дальше, тем юный граф становился настойчивее. Он подстерегал ее в пустынных переходах замка, задаривал непозволительно дорогими подарками, присылал петь под ее окна менестрелей. Маргарита Бофор благосклонно относилась к сердечной привязанности сына и даже намекнула, что баронессе стоит быть снисходительнее к чувствам юноши. Однако Дебора Шенли, всегда и во всем покорная своей патронессе, высказала необычное для нее упорство. К тому же она сама не на шутку увлеклась шталмейстером герцога Кларенса Кристофером Стэси.