Корона во тьме - [36]

— Он умер в ту же ночь, что и король? — спросил Корбетт.

— Он не умер, — возразила Джоан, — его убили, но мне никто не верит. — Она повернулась и, шикнув, прогнала ребятишек. — Никто мне не верит, — продолжала она. — Но муж мой был моряком, он знал воду. — Она прищурилась на солнце. — Какой-то француз, не знаю кто, нанял его. Утром того самого дня, когда умер король, этот неведомый француз нанял лодку и моего мужа, чтобы тот перевез его к Инверкейтингу. Муж вернулся домой взволнованный и сказал, что вечером попозже опять поедет. Началась буря, по Ферту загуляла волна. Я умоляла мужа остаться, но он был просто не в себе. Он сказал, что француз щедро заплатит ему.

— И что было потом? — спросил Корбетт.

— Он ушел.

Женщина замолчала, смахнула слезы и сглотнула, потом продолжила:

— На другое утро его нашли, он качался на волнах головой вниз, качался, как пробка на мелководье.

— А его лодка? — спросил Корбетт.

— По-прежнему была привязана, — ответила женщина. — Пришел коронер и сказал, что мой муж, видно, был пьян, упал и утонул. В конце-то концов, на теле не было никаких отметин.

— И почему же вы думаете, что его убили? — не прекращал расспросы Корбетт.

Джоан откинула со лба седеющие волосы.

— Сперва, — медленно ответила она, — я согласилась, что это несчастный случай, но потом, когда уже было слишком поздно что-то менять, вспомнила, как была привязана лодка. — Она посмотрела в глаза Корбетту. — У каждого моряка свой способ завязывать узел. Лодка моего мужа была вытащена на берег и привязана, но не он затягивал тот узел. Я так думаю, он отправился в ту ночь с французом, кто бы там он ни был, и переехал через Ферт. Когда же он вернулся, его убили. Лодку вытаскивали на берег и привязывали уже другие руки, наверное, те же, что убили его.

Корбетт уставился поверх ее головы на бревенчатый домик.

— Вы уверены, — осведомился он, — что это был француз?

— Да, муж сказал о нем так. А вы что, знаете его?

Корбетт подумал о злобной усмешке де Краона, а потом о Брюсе с его жестоким ртом и превосходным знанием французского.

— Нет, сударыня, — солгал он. — Я никого не знаю из этой породы. Но почему вы не донесли властям, не подали прошение в Совет?

Джоан пожала плечами:

— А кто бы мне поверил?

— Верно, сударыня, верно! — пробормотал Корбетт, поклонился и уже повернулся, когда женщина вдруг схватила его за руку.

— Сэр! — воскликнула она. — Мои дети и я, мы голодаем!

Корбетт заглянул в ее изнуренное лицо, в испуганные глаза, порылся в кошеле, вытащил несколько монет и протянул ей.

— Благодарю вас, — сказал он. — Может быть, мне удастся помочь вам! Там видно будет.

Корбетт вернулся к Ранульфу и людям, сидевшим возле лошадей.

— Устраивайтесь-ка здесь поудобней, — бросил он. — Я намерен снова переправиться через Ферт. Не то чтобы это было особенно важно, — продолжал он, не обратив внимания на тяжкий вздох Ранульфа, — но я должен глянуть кое на что.

Сказав это, он поспешил по склону туда, где перевозчик уже вытаскивал на берег свою лодку.

— Мне надо вернуться, — сказал Корбетт.

Тот пожал плечами:

— Это будет стоить дороже.

— Да знаю я! — воскликнул Корбетт раздраженно. — Однако на этот раз мне надо высадиться не в Инверкейтинге, а, — он устремил взгляд через залив, — у какого-нибудь потаенного места подальше от людских глаз, где я мог бы оставить лошадь, не вызывая подозрений или любопытства.

Перевозчик кивнул:

— Что ж, такое местечко мне известно, но это будет стоить вам еще дороже. Давайте садитесь.

Они сели в лодку, и перевозчик вывел ее на стрежень. Он греб и объяснял:

— Тут есть пещеры, выше по течению, как раз на той стороне Ферта к западу от Инверкейтинга. Я отвезу вас туда.

Что он и сделал. Они высадились на песчаный с галькой берег; над ними вздымались утесы, которые шли вдоль всего берега. Перевозчик махнул рукой:

— Коль заберетесь вон туда, там вы их и увидите. Они вроде как маленькие кельи; когда-то ими пользовались пираты, только его величество, покойный король, изгнал их огнем, мечом и виселицами. Мне как, ждать здесь?

— Да, — сказал Корбетт. — Коль сам не смогу найти то, что ищу, вернусь и позову тебя.

Он сунул перевозчику очередную монету, и пока тот располагался со всеми удобствами в тени лодки, сам Корбетт уже ступил на крутой склон. Вскоре он оказался наверху, где склон стал положе и подступал к высокой гряде утесов. Он сразу же увидел то, о чем говорил перевозчик. В основании утесов имелось четыре или пять гротов, похожих на вырубленные человеческими руками монашеские кельи некоего монастыря. Корбетт, утопая в глубоком песке, добрался до них и вошел в первую пещеру. Здесь виднелись следы пребывания человека, остатки соломенной постели, слабые запахи, разбитые горшки, странные пометки на стенах, а дальше — ход, который, казалось, уходил в вечность — вниз, в подземельный мрак под утесами. Корбетт увидел это, и сердце у него упало. Коль скоро все ходы такие же длинные, как этот, и коль скоро люди, которые воспользовались ими, спустились туда, в глубину, в таком случае на разыскания потребуются месяцы. Он решил осмотреть входы во вторую и третью пещеры, надеясь найти то, что ищет. В четвертой пещере он это нашел. У самого входа остались груды конского навоза. Он поднял катыш и раскрошил его в руке.