— Довольно! Я всё это уже слышал. Спасибо за поддержку, она лишний раз говорит о том, что на мне лежит ответственность перед народом. А раз так, то я не позволю, чтобы из-за споров, кому сидеть на троне, лились реки крови! Другие предложения есть?
Снова поднялся многоопытный политик Тайноуст Ладич:
— Я согласен с принцем. Тщательно взвесив все аргументы, я понял, что иного выхода, кроме как пойти на компромисс, нет.
— К чему вы клоните? — спросил Аромир с подозрением. От этих дипломатов всегда жди подвоха.
— Во имя интересов страны и во имя мира наследный принц должен жениться на вдовствующей королеве.
— Что?! Вы сошли с ума! Это же кощунство! Жениться на жене моего отца?!
— Не торопитесь с выводами, Ваше Высочество. Подумайте, ведь она молода и красива, не говоря уже о том, что это нужно в государственных интересах, — продолжал настаивать Ладич.
— Ни за что! Для моего народа я готов пожертвовать всем, но жениться на своей мачехе — никогда!
— Вы совершенно правы, Ваше Высочество. Наш министр непревзойдённый дипломат, но уж лучше война, чем это!
— Я рад, господин канцлер, что вы меня поняли, но для меня неприемлемы оба варианта.
— Тогда я осмелюсь предложить вам свой. Нужно создать регентский совет, куда бы вошли наследный принц, вдовствующая королева и я как канцлер. Такой компромисс устроит всех и предотвратит войну, а с другой стороны, мы всегда будем иметь большинство.
— Как Главный Судья протестую! — вмешался Свитов. — Регентский совет создаётся только при несовершеннолетнем наследнике.
— Хорошо, можно назвать этот орган Государственным советом, — тут же отреагировал канцлер.
В зале вновь поднялся шум. Все оживлённо обсуждали предложение Нилито, но открыто возражать всесильному канцлеру никто не решался. Лишь в дальнем конце зала вскочил молодой боярин Младомир Ярилов и упрямо ждал, когда ему дадут слово. Коллеги сердито зашикали на выскочку. Уж слишком выделялся он среди прочих бояр, и не только возрастом.
Обычно Дума заседала отдельно, обсуждая все вопросы в своём кругу, после чего её мнение докладывал королю старший боярин Зурила. Остальные же предпочитали солидно и многозначительно молчать. Ярилов же всегда имел своё мнение и не стеснялся его высказывать.
Даже внешне он сильно отличался от дородных думских заседателей, носивших пышные бороды до пояса и никогда не снимавших высоких шапок. Младомир был стройным, спортивным, легкомысленно кудрявым, что сразу бросалось в глаза, поскольку шапки в помещении он не носил. Борода у него имелась, но совершенно неподобающая и несолидная, по мнению коллег. Его бородка была короткой и остроконечной и называлась эспаньолка. Такие считаются стильными и модными в Иберии, где учился в университете Ярилов. Именно там, по мнению бояр (и не только их), он нахватался вредных реформаторских идей, совершенно чуждых древней и великой Славии.
Нилито, наученный горьким опытом, в упор не замечал Младомира. Лишь когда сам принц обратил внимание на молодого боярина, он вынужден был предоставить тому слово.
— Предложение канцлера не выдерживает никакой критики. Во-первых, Государственный совет — это слишком смахивает на Вестию. Лично я против такого органа!
В зале одобрительно загудели. Вестию здесь явно не любили, и сравнение с ней было, безусловно, не в пользу предложения Нилито.
— И вообще, канцлер, воспользовавшись междуцарствием, захватил всю власть в стране. Он и в Государственном совете будет сталкивать принца с королевой, а сам командовать. Уж лучше провести всенародные выборы короля: не сомневаюсь, что принц Аромир их выиграет, и Блекстер, который хвалится своей демократичностью, сядет в лужу.
Предложение о всенародных королевских выборах было столь неслыханным и дерзким, что по залу прокатилась волна возмущения. Нилито побагровел от злости.
— Вы ещё слишком молоды, Ярилов, чтобы бросаться такими клеветническими заявлениями! Пока вы разъезжали по заграницам, я верой и правдой служил королю и отечеству, так что не собираюсь выслушивать оскорбления от всяких выскочек! Что касается ваших, с позволения сказать, предложений, то, во-первых, это беспрецедентно. Во-вторых, наш народ неграмотный, мало ли что. И в-третьих, короля нельзя избирать. Правда, Ваша Честь?
— Совершенно верно, подобный прецедент подрывает авторитет династии, — важно подтвердил Праволюб Свитов.
— Всё, хватит! — стукнул кулаком по подлокотнику принц. В зале сразу стало тихо. — Довольно я вас слушал. Если вы меня считаете законным наследником, то я не намерен устраивать всякие заговоры и вступать в политические браки. Это моё окончательное решение.
— Никогда не говори никогда, мой принц! — вставил молчавший всё это время шут.
— В дальнейшем чтобы никто не вздумал предпринимать самодеятельно такие и подобные шаги. А я намерен: во-первых, послать письмо Победигору, во-вторых, откровенно поговорить со вдовствующей королевой.
— Ваше Высочество, Вы как всегда правы! Мы уже пытались убедить её отречься, но она отказалась.
— Я собираюсь просто узнать, что она думает обо всём об этом. А вам, канцлер, ещё раз говорю: прекратите самодеятельность, занимайтесь своими делами, а всё самое важное немедленно докладывайте мне.
