Корона когтей - [10]

Наверное, сестры поют по лорду Бастьену. Последний полет жениха Ниссы еще не назначен, но служба позволит желающим зажечь свечу за возвращение его души. Я колеблюсь. Если Нисса там, я, вероятно, последний человек, которого она захочет видеть.

– Возможно, позже. Сейчас я собираюсь покататься. Но если хочешь прогуляться со мной…

Одетта берет меня под руку, и мы пересекаем холл.

Арон рассказывал мне о ее кошмарах: что Зигфрид, или Таллис, или они вместе вернутся. И в этот раз ему удастся убить ее. И хоть она и заняла себя, погрузившись в проекты по улучшению жизни бескрылых в Фарне, и говорит, что счастлива, я не могу не заметить бледности ее лица. Как она похудела. Я прерываю ее на моменте описания нового здания больницы.

– Кузина, ты действительно здорова? Ты ведь расскажешь мне, правда? Если есть хоть что-то…

– Со мной все в порядке, Адерин. Честно. У меня наконец-то появилась цель. Сколько бы я ни убеждала себя, что люблю Зигфрида, что хочу выйти за него замуж, я никогда не хотела быть королевой, – она сжимает мою руку. – Знаешь, почему я так много времени проводила в полете? Чтобы не думать о будущем, которое меня ждет. Но сейчас… – она пожимает плечами. – Обо мне можешь не беспокоиться. Я рассказывала тебе, что мы наняли первого учителя для новой школы?

Она переводит тему разговора. Вскоре после этого мы расходимся; Одетта идет на встречу с несколькими пожилыми дворянами, чтобы обсудить постройку больницы для бескрылых, и я иду к конюшне одна. Летия ждет меня. Конюхи, которых предупредили обо мне, заперли рабочих лошадей в стойлах; присутствие оборотней в лучшем случае пугало их. Арон единственный из известных мне дворян обучил лошадь слушаться его. Но моя Хенга надежна, и чувствует себя со мной комфортно. Она вскидывает голову и фыркает, когда я приближаюсь, пытаясь вырваться от держащего ее конюха.

– Успокойся, Хенга. Мы сейчас поедем, – я надеваю перчатки, беру яблоко из ближайшего хранилища и протягиваю ей на ладони; я не рискну прикоснуться к ней или погладить, как бы мне того ни хотелось. Пока Хенга наслаждается яблоком, я с помощью балки сажусь верхом. Летия подводит свою лошадь, Васту, и мы идем по дороге, ведущей от задних ворот Цитадели к фьорду. Два темных стражника, тоже верхом, следуют за нами на некотором расстоянии. Необходимая, но неприятная мера предосторожности.

Полуденное солнце светит ярче, и заметна небольшая оттепель. Земля промерзла, но с деревьев капает вода. Время от времени слышится приглушенный стук падающего с крыш и ветвей снега, а ближе к краю фьорда легкий ветерок доносит голоса бескрылых рыбаков, осматривающих повреждения своих лодок после нескольких недель штормов и бездействия. Кто-то поет, хотя я не могу разобрать слов. Я поворачиваюсь к Летии, чтобы сделать несколько замечаний о рыбацких лодках в гавани Мерл. Но моя подруга, кажется, отвлеклась. Она смотрит пустыми глазами на затылок Васты, кусая губу.

– Летия? Что случилось?

– О… ничего, – она откидывает свои светло-пепельные волосы за спину. – Я просто подумала, что мы слишком давно не устраивали скачки. С тех пор, как покинули Мерл прошлой весной.

Она права, мы ездили верхом чуть ли не каждый день, пока я не стала королевой. Но даже тогда мы исследовали местность не более чем рысью. Мы не устраивали скачек с того самого дня на пляже под замком Мерл, когда песчаный крот напугал Хенгу, и та скинула меня. В тот же день я встретила Люсьена. В тот же день меня чуть не убил каменный дракон, у которого, как я позже узнала, мой отец добыл яд, которым отравили короля.

Летия снова морщит лоб; витает в своих мыслях и точно не думает о каменистой, заснеженной тропе перед нами.

– Пожалуйста, скажи мне, что тебя беспокоит. Это Нисса? То, что она сказала вчера вечером? Или… – я колеблюсь. – Или Люсьен?

Я рассказала ей о том, что выдал Люсьен, и Летия разозлилась. Разозлилась настолько, что мне пришлось приказать ей не следовать за ним и не вступать в спор.

– И то, и то, пожалуй, – она вздыхает. – Горе и утрата меняют людей. Так говорила моя бабушка.

Впереди нас ждет поляна, окруженная темными елями и падубами. Поваленный ствол дерева преграждает путь, и мы замолкаем, чтобы сосредоточиться на прыжке через препятствие. Неугомонные от слишком долгого пребывания в конюшне, Хенга и Васта перелетают через ствол так высоко и быстро, что заставляют меня ухмыльнуться. Но Летия едва улыбается.

Я подталкиваю ее локтем.

– Значит… что-то серьезнее, чем Нисса и Люсьен, беспокоит тебя. И дело не только в отсутствии скачек.

Я украдкой смотрю на Летию. Она ссутулилась в седле.

– Один из темных стражников разбил тебе сердце? Если так, просто скажи мне его имя. И как бы ты хотела, чтобы его казнили.

Это заставляет ее рассмеяться. Она протестующе качает головой.

– Мое сердце пока в целости.

– Что же тогда? Если ты мне не скажешь, ты знаешь, я воображу что-то похуже.

Она поворачивается в седле, чтобы взглянуть на меня.

– Хорошо. Не сердись, Адерин, но я больше не хочу быть твоим клерком.

Не то, что я ожидала услышать. Я поднимаю брови.

– Это из-за леди Крамп?

– Отчасти. Я ненавижу леди Крамп. Но она лишь говорит то, что у всех остальных на уме.