Корона империи - [2]

Казалось, еще мгновение, и он сделает выпад, чтобы отнять у меня жизнь. Наверное, почувствовав это, я оглянулся на Королеву — чтобы посмотреть на нее в последний раз…

Она протягивала мне меч, бесшумно подойдя почти вплотную, и я почувствовал ее пьянящий и завораживающий аромат.

Я взял оружие, даже не осмелившись коснуться руки Королевы, отчего ее взгляд чуть-чуть потеплел, но, может быть, мне это только показалось. Набрав в легкие воздуха, я обернулся к противнику.

Он даже не пошевелился. Ждал — равнодушный и самоуверенный. А моя отвага тут же испарилась, уступив место глубокому отчаянию — не пройдет и минуты, как я буду мертв, а он и она…

Именно отчаяние толкнуло меня вперед, но никак не храбрость. По реакции моего противника я понял, что в схватке с ним у меня нет ни малейшего шанса на победу. Уверенный в своем успехе, он стоял неколебимый, как скала.

Он был воин, а я — его очередная глупая жертва.

Мне так захотелось еще раз взглянуть на Королеву, на эти плечи, стройную фигуру, губы, глаза… Но удержали стыд и страх, и я бросился в атаку, словно в омут головой…

Он мог встретить мой неуклюжий выпад, небрежно его отбить и нанизать меня на черное острие — и это было бы логичным и естественным итогом схватки.

Меня спасли исключительно моя неловкость и неумение обращаться с холодным оружием.

Я сделал выпад, замахнулся и… слабая рука выпустила рукоять меча. Я замер как вкопанный, но клинок по инерции продолжал лететь вперед.

По чистой случайности меч вонзился точно в солнечное сплетение Соперника, туда, где между ороговевшими пластинами была маленькая щелочка, которая то увеличивалась, то уменьшалась в такт его дыханию. Клинок вошел невероятно легко, и мне даже показалось, что я услышал, как его кончик уперся в позвоночник противника. И остановился, до половины застряв в плоти страшного воина. Кожа Соперника стала мраморной, взгляд потускнел и угас, тонкая струйка крови вытекла на пластины живота, другая показалась из уголка открытого, словно в крике, рта. И враг беззвучно рухнул на спину.

Я стоял и тупо смотрел, не веря в свою победу. Наконец меня пробила дрожь.

Но Королева знала, что делать.

Она подошла к поверженному воину, извлекла меч из мертвого тела, сложила ладони и подставила их под текущую струйку крови. Потом посмотрела на меня и протянула мне этот живой кубок.

Пей, сказали ее глаза. Они блестели. Губы приоткрылись, словно для поцелуя.

Я не стал отворачиваться. Встал на колени, но пригубил не сразу. Сначала погладил ее по щеке. Она нагнула голову и на миг прижала кисть моей руки к своему теплому плечу. А потом настойчиво поднесла сложенные ладони к моим губам и снова посмотрела на меня повелительно.

И тогда я понял, что ради нее готов на все. И я испил кровь своего врага.

А потом Королева повела меня в пещеру, под корни дерева-великана, и там, на белесом мхе, я понял: до сих пор я не имел представления о том, что такое любовь.

Так я стал Королем.

3

Королева родила примерно через неделю. Все это время я как угорелый носился в поисках пищи. Рвал для нее фрукты, находил ежевику величиной с апельсин, таскал грибы размером с пляжный зонтик, но особенно много ей требовалось мяса, поэтому из своего ремня я сделал пращу. Дня через два научился метать так, чтобы камень не попадал мне по голове. Понял, как лучше раскручивать ремень, чтобы увеличить начальную скорость снаряда. И вскоре стал профессионалом в деле истребления летающих тварей — бабочек, стрекоз и даже мелких птичек. И все равно еды не хватало. Тело убитого мной Соперника было обглодано до последней косточки. Странно, но факт: мясо его напоминало копченую курицу. Королева нашла применение даже панцирю, сделав из него ножи и иголки, а я смастерил для нее довольно симпатичную расческу. Еще изготовил удобный гарпун, которым ловил рыбу в ближайшей реке. Почти каждый вечер мы купались, но всегда осторожно и с оглядкой. Часто моя спутница и любимая вдруг пугалась чего-то, хватала меня за руку, и мы спешили укрыться в берлоге под корнями, хотя я не замечал даже намека на угрозу извне. Мы бежали, и мне было страшно смотреть на ее громадный живот, который бешено трясся при беге…

Мы вместе рыли новые пещеры и землянки, застилали их мхом и перьями. Моя подруга сплела сандалии из мягких древесных волокон. Как-то я поймал улитку величиной с автомобильную шину, но не позволил Королеве есть ее сырой, как она это делала прежде. Из черепа убитого воина я соорудил нечто вроде котелка, в котором и сварил нашинкованное мясо улитки. Огонь я добывал с огромным трудом, но после того, как он однажды вспыхнул в нашем очаге, Королева уже не давала ему угаснуть. И с тех пор есть невареное или нежареное стала заметно реже.

Она родила двенадцать детей, не проронив ни звука. Я принял первенца и просто ошалел от восторга. Пуповину перерезал мечом… Потом мне уже было не до эмоций — надо было принимать остальных, быстро обмывать их, пеленать в заранее заготовленную чистую листву, подносить на удивление тихих младенцев к ее груди, которая приобрела просто чудовищные размеры…

Трое малышей родились мертвыми. Четверо скончались спустя несколько часов. Королева утомилась и спала. Я тоже устал, но надо было поддерживать огонь в очаге, носить воду, хоронить умерших младенцев, следить, сыты ли остальные… Так что времени на скорбь и радость у меня просто не оставалось.