Корона Голконды - [22]

Вырубленная в каменном холме лестница не слишком пострадала от времени и наступающих джунглей, тянущих свои ветви на штурм статуй. Наверху расположился мертвый город, полузадушенный дикой растительностью, над которым вознесся бледный в свете луны силуэт храма Шивы, единственный, поддерживаемый несколькими монахами, кто принимал верующих, иногда приходивших издалека, чтобы поклониться святым местам,

Моран стал медленно взбираться наверх, что требовало немало усилий, ибо ступени были рассчитаны на гигантов. Тигры по обеим сторонам подъема, увитые растительностью, напоминали чудовищ, готовых в любой момент разинуть огромную пасть и проглотить неосторожного, осмелившегося нарушить их покой и одиночество.

Так, взбираясь все выше и выше, Боб, оглянувшись, заметил внизу человеческие силуэты, выделяющиеся темными пятнами на белых каменных ступенях. Но вскоре они исчезли, скрываясь за статуями.

«Почему они прячутся? — задавался вопросом француз. — Могли бы идти почти рядом. Вот и поговорили бы о дождях и хорошей погоде. Может быть, я страдаю болезненным любопытством, но, право слово, интересно бы было узнать, о чем можно поговорить с дакоитами…»

Вот так, рассуждая сам с собой, отгоняя этими мыслями беспокойство, Боб добрался до вершины лестницы.

Широкая эспланада, выложенная каменными плитами, заросла травой, пробивающейся из щелей между камнями. Вблизи город выглядел совсем заброшенным и разрушенным, стены взломаны корнями деревьев, кругом обломки домов и святилищ, скелеты колоннад, обвалившиеся крыши… Только величественный храм Шивы казался почти нетронутым, что и позволило Бобу сразу выделить его среди других построек.

Следуя советам старца, Моран сразу направился к храму. Дорога к нему проходила рядом с эспланадой. Скорее всего это была древняя улица. Проход был свободен, но довольно узок из-за надвигающейся растительности. Лунный свет тускло освещал путь, и Боб вынужден был включить мощный электрический фонарь, который он захватил с собой из машины Раджа Сингха. Боб не боялся заблудиться, ориентируясь по темному силуэту храма, вздымающемуся на фоне ночного неба, как огромный зверь с куполом-головой. Несколько раз француз слышал позади себя какой-то шелест, но не мог определить, были ли это его преследователи или искал добычу какой-нибудь ночной зверь.

После минут двадцати такой ходьбы почти на ощупь Моран вдруг напрягся. Странный шум, раздавшийся впереди, донесся до его слуха. Он чем-то напоминал приглушенный смех, и у Боба сразу возник вопрос, кто мог находиться ночью в этом пустынном и жутковатом месте. Он опять двинулся вперед и через некоторое время вновь услышал тот же звук.

— Вот так так, — прошептал Моран. — Кто-то ведет развеселую жизнь в этом очаровательном уголке.

Пройдя еще несколько метров, он оказался на краю площади, на другом конце которой находился большой бассейн, примыкающий к стене; на водной глади его царствовала водяная чечевица и белые кувшинки. Справа стояла статуя человека с головой слона, Бога науки и литературы, слева на выложенной большими камнями плоской поверхности выделялось изваяние огромной головы коровы.

В тот момент, когда Моран вышел на залитую лунным светом площадку, ни одна струйка воды не лилась из коровьего рта. Но вдруг через несколько мгновений оттуда вырвался фонтанчик воды, произведя веселый лепет, который француз недавно услышал и принял за приглушенный смех. Затем вода иссякла и шум прекратился.

«Ну вот, а я-то думал, что здесь кто-то веселится, — мысленно улыбнулся Моран. — Площадь, бассейн, статуя Ганоши, фонтан с головой коровы — все отвечает описанию, которое дал Думпа Раи. Сомнений нет никаких, я достиг цели. А теперь за работу…»

Подойдя к краю фонтана, он обнаружил слева от него подводный камень. Несколько усилий — и перед Мораном открылось отверстие. Сунув в него руку, он нащупал гладкий металлический цилиндр и, потянув, вытащил его. При свете фонаря все сомнения исчезли: он узнал покрытую серовато-зеленой окисью бронзовую пробку сантиметров десяти в диаметре.

Дождавшись момента, когда изо рта коровы перестала течь вода, он вставил туда пробку, и она точно совпала с диаметром имевшегося в камне отверстия. Слегка повернув, он закрепил ее.

Прошло несколько секунд, и раздалось тяжелое бульканье, как будто водой поперхнулся великан. И почти тут же послышались серия негромких щелчков, а затем легкий скрежет. Боб взглянул на статую Ганеши. Она поворачивалась вокруг своей оси, открывая ему черный зев колодца. Моран, подойдя, посветил туда фонарем. Колодец вертикально уходил вниз на глубину метров в двадцать, а может быть, даже и больше. В его боковину на равном расстоянии одна от другой были вмурованы металлические скобы. Из глубины потянулся запах сырости и селитры.

Моран огляделся по сторонам, но не обнаружил ничьего постороннего присутствия. А между тем он знал, что они здесь, вокруг него, затаившиеся в растительности и руинах. Но ничего нельзя было поделать.

— Итак, вперед, — прошептал француз, — навстречу летним мышам и привидениям. Надо спуститься в эту крысиную дыру…

Он тщательно закрепил фонарь за пуговицу пиджака и опустил ногу в колодец, нащупывая первую скобу.