Королевство украденных голосов - [35]

Эска мало знала, как нужно вести себя члену племени – возможно, это совершенно естественно швырять палки и дуться. Но за время, которое она провела с Балапан, Эска узнала, что такое верность. Поэтому она присела на корточки перед Блу и сказала мягче и спокойнее, чем только что говорил Флинт:

– Ты можешь держать меня за руку, если тебе страшно. Но, наверное, ты куда лучше меня умеешь ходить на лыжах.

Блу похлопала по снегу руками в рукавицах.

– Я хорошо хожу. Быстро-быстро. Люблю быстро. Спроси старшего брата.

Но Флинт мчался с горы, описывая широкие дуги в рыхлом снегу. Он выглядел грациозным, как водная птица, скользящая по глади реки, но на каждом повороте сердито втыкал палки в снег.

– Поехали за ним, – сказала Эска.

Надеть лыжи было довольно легко, но, подойдя вместе с Блу к откосу горы, Эска сглотнула. Она никогда раньше не каталась на лыжах. Ей ни за что не угнаться за остальными…

Балапан заклекотала в небе, и Эска догадалась, что орлица хочет сказать: это был призыв двигаться быстрее, не останавливаться. Девочка подняла капюшон, плотно натянула его на голову и, схватив Блу за руку, начала спуск.

Блу требовалось подержать всего секунду. Едва набрав скорость, она отпустила руку Эски и понеслась вслед за братом. Она не выглядела так же грациозно, как Флинт, она скорее походила на меховой шарик, но ехала уверенно. А у самой Эски не хватало духу направить лыжи вниз. Вместо этого она с дрожащими коленями свернула вбок. Эска встревоженно следила за тем, как Флинт подъехал к выступу, а Блу перемахнула через небольшой сугроб и врезалась в брата. Они обнялись, явно забыв про все обиды и надутые губы. Балапан снова заклекотала. Орлица начинала терять терпение, и Эска, глубоко вздохнув, направила лыжи вниз по склону.

Из глаз её потекли слёзы, колени задрожали сильнее, на несколько секунд Эска забыла, как дышать. Мгновение спустя она уже ехала по склону, перенося вес с одной ноги на другую, оставляя за собой извилистый след.

Эска ухмыльнулась. Похоже, она умеет кататься! Темп, равновесие, острые ощущения от спуска по дикому склону были ей знакомы. Некоторые навыки, похоже, невозможно было забыть. Она со свистом неслась вниз, и вдруг в её голове всплыло воспоминание: она меньше, чем сейчас, намного меньше, спускается с заснеженной горы, а мужчина поддерживает её сзади. Она ощущала мягкость его волчьих мехов, слышала звук его глубокого подбадривающего голоса, чувствовала исходящий от него запах костров и сосновой хвои. И она знала, без тени сомнения, что это её отец. Отец научил её кататься на лыжах.

Картинка исчезла, и Эска остановилась рядом с Флинтом и Блу, осыпав их обоих снежной пылью.

Блу улыбнулась:

– Молодец, Эска. Ты катаешься даже лучше Флинта.

Флинт натянул Блу капюшон на глаза, потом повернулся к Эске.

– У тебя хорошо получается.

Эска покраснела:

– Я уже делала это раньше – вместе с папой. Я вспомнила.

– Я говорил не о лыжах. – Взглянув на Блу, которая пыталась скормить Камушку снежок, Флинт расстегнул крепления и закинул лыжи за спину. – Хотя катаешься ты тоже неплохо.

Он снова посмотрел на сестру и добавил:

– Иногда с ней бывает трудно.

– Знаю.

– Особенно с тех пор, как мы остались без мамы и папы, а Томкин стал вождём. Большую часть времени мы с ней вдвоём. Не то чтобы я жаловался. Просто…

Эска тоже закинула лыжи за спину.

– Знаешь, из тебя бы получился хороший орёл.

Флинт рассмеялся:

– Это почему?

– Потому что ты заботливый… и терпеливый.

Флинт закусил губу:

– Не всегда.

Они поднялись на следующую гору. Глядя, как Балапан исчезла в облаке, а потом вырвалась с другой стороны, Эска задумалась – сколько им ещё предстоит пройти, прежде чем они увидят следы племени, прячущегося среди скал.

Они разделили еду, которую Эска приготовила накануне вечером, а потом снова углубились в горы, в бесконечный весенний свет.

Когда наконец наступили сумерки, дети вышли к озеру, покрытому чёрным льдом. Подобно чернильному пятну, озеро лежало среди холмов, преграждая путь вперёд. Ни искорки, ни отблеска, ни отражения вечерних облаков не видно было во льду, и при виде холодной темноты Камушек зарычал.

– «Танцевальная площадка дьявола», – пробормотал Флинт. – Папа часто рассказывал истории о ней. Он говорил, что это одно из самых глубоких озёр в Эркенвальде, а чёрное оно потому, что много лет назад племя Пера испугалось бурь, бушевавших над Бесконечными утёсами, и замуровало во льду самые большие грозовые тучи… Но это всего лишь сказка.

Эска посмотрела на парящую над озером Балапан.

– Мы должны перейти озеро по льду, да?

– Твоя орлица, похоже, так считает. – Флинт прищурился. – И я вижу узкую тропинку на другой стороне, вьющуюся через горы.

Эска наклонилась и отстегнула лыжи.

– Если озеро покрыто чёрным льдом, значит, оно промёрзло глубоко и мы не провалимся. Ведь так?

Флинт отстегнул лыжи Блу.

– Совершенно верно.

Но они подошли к берегу в полном молчании. Даже Блу молчала, подозрительно глядя на «танцевальную площадку дьявола».

Дети осторожно ступили на лёд. Эска думала – он заскрипит и застонет, но он молчал. Лёд не издал ни звука, и дети зашагали вперёд; подошвы башмаков из тюленьей кожи не давали им поскользнуться. Они смотрели влево и вправо, а иногда и через плечо. Никто об этом не упоминал, но каждый чувствовал, что кто-то или что-то наблюдает за ними.