Королевство свободных - [29]
В хрониках мы с отцом Матвеем более всего уделяли внимания сражениям. Я делал вид, что изучаю тактику войск короля-ванда, а на самом деле искал упоминание о реликвии. Сама реликвия нередко упоминалась, но лишь как атрибут королевской власти, не более. И мне в голову закралась очень нехорошая мысль. Учитывая эпичность и поэтичность мышления моих нынешних подданных, уж не решили ли они, что без этой цацки я пока не король?
Однако вот какое странное дело. Наш легендарный король выходил изо всех сражений без единого ранения. Не думаю, что это приукрашено. Хроники в этом очень скрупулезны. А тут на сказку больше похоже. Столько сражений, а на короле ни царапинки. И вдруг погибает от ран. Тут мы со святым отцом нашли точную дату посещения королем Сан-Пьетро-де-Компастелло. Это было за три месяца до смерти короля. Вот оно. Реликвия каким-то образом делала короля неуязвимым. Что ж, ради этого стоило совершить паломничество. И еще в двух местах я нашел некоторые подтверждения слов мудрецов Крипты и дона Риго: «Воззвал тогда наш государь к древней реликвии, и стали за него сражаться древние духи в облике могучих воинов, и так мы снова одержали победу». Одержали победу. Снова. Тогда я все понял. Почти.
Что ж Рубикон перейден, как говаривал некогда древний ромейский кесарь. Мы прошли Врата Урсулы. Гвардейцы мои аж по три раза через них туда-сюда проходили, видать, много у них мелких грешков поднакопилось.
Вообще, мне было жалко местных людей. Ведь при всех многочисленных плюсах христианства был у этой замечательной религии и несомненный минус: она пестовала в человека колоссальное чувство вины. Начнем с того, что человек с пеленок уже несет на себе бремя первородного греха, хотя мнения богословов и расходятся, что это именно был за грех. Но грех есть, и люди его несут, даже несмотря на искупительную жертву Христа. А дальше вся жизнь, вся сущность человека построена на том, чтобы ни шагу без этого самого греха не ступить.
С женщиной возлег — грех, даже если с той, что венчался, но в пост. Опять же соврал — грех. А как же купцам быть: не соврешь ведь — не продашь. И много всего еще. Зависть, ненависть, пьянство, обжорство. Куда ни посмотри — всюду и везде грех один. Не согрешишь — не покаешься, а не покаешься — не согрешишь. Порочный круг и вечный в нем посредник между Богом и человеком. Церковь.
И ариане, пусть даже с их сильным отдалением от канонов западной и восточной церквей, были мне ближе. Хотя, по чести сказать, до догм мне не было никакого дела. Арианская церковь за всю свою историю существования всегда зависела от правителей и жила на их деньги. А куда деваться? Священнослужителям-арианам было запрещено взимать деньги за обряды, иметь собственность, в том числе и земельные наделы.
Если разобраться в этом вопросе поподробнее, то получается, что они лучше всех других ответвлений христианства выполняют завет Христа: нести веру и слово Божье безвозмездно, то есть даром.
За всю историю арианская церковь была не только церковью зависимой от сильных мира сего, но еще и церковью вечно гонимой. Но предположим, что я изменю кое-что в жизни арианского священства после войны. И дам им землю, разрешу взимать деньги за обряды… Что мы будем иметь лет через десять-двенадцать? Почти то же самое, что в Авиньо или Адрианополе, только с другими обрядами. Вот поэтому денег я буду им давать умеренно, а земельных наделов и вовсе не дам. Для их же блага.
Мы все-таки успели. И едва сумерки стали опускаться на горы, как мы все-таки подошли к гробнице Ключника Господня. В самый канун праздника. Подгадали. Гвардейцы стали развертывать лагерь, устраиваться надолго, а мне ужин не полагался. Кто же идет в святое место с полным брюхом? Я хорошенько утолил жажду, наполнил походную флягу, запасся факелами и стал спускаться в пещеру. Один.
Спуск не представлял особых сложностей. К самой гробнице вели отполированные поколениями паломников ступени. Внутри я нашел кольца для факелов и, вставив сразу два, чтобы не было так мрачно, начал осматриваться.
Пещера была совсем небольшая, человек десять здесь разместятся, да и то в тесноте. Посреди стоял каменный саркофаг, накрытый массивной мраморной плитой. На стенах паломники оставили многочисленные надписи. Судя по ним, добирались до святого места из мест весьма и весьма отдаленных. Вот кто-то потрудился и даже выцарапал на стене корабль. Но больше всего было крестов. Очень немногие владели письмом.
Кресты, кресты, кресты. Почти до самого закопченного смоляными факелами потолка. Крест — это чей-то путь, чья-то жизнь. Надежда, радость, скорбь, грусть, снова надежда. Крест — перекресток дорог. Крест — рукоять меча. Последнее мне всегда нравилось больше. Крест — хороший знак.
Я склонился перед саркофагом, прикоснулся ладонями к могильному холоду камня. Интересно, лежит ли там тело ученика Христа? Или в саркофаге покоится чье-то другое тело? Или могила вообще пуста?
В мирах, где властвовала вера в Христа и еще сражались на мечах, очень любили собирать реликвии. Мощи, различные вещи, порою даже крохотные кусочки. Хоть что-нибудь, что было связано со священной историей. Их хранили в реликвариях замков, монастырей и дворцов. Их зашивали в ладанки и вставляли в рукояти оружия.
Начало XXI века. Выполняя задание могущественной организации, студент Антон Стрельцов ведет слежку на улицах Москвы за бессмертным — пришельцем из глубины веков и неизвестных миров. Оказывается, таких существ очень много (среди них есть Первые, Вторые и Третьи, служащие разным Силам — Света, Тени и Бездны), и совсем не случайно они явились в мир людей. Собственно, они и творили этот мир, как и множество других. В памяти бессмертных живут времена короля Артура и рыцарей Круглого стола, Древнего Рима и крестовых походов, инквизиции (причем не только на Земле) и российской Гражданской войны.
Действие романа происходит в Москве в период с 1998 по 2004 годы. На протяжении всего романа показана жизнь главного героя — Андрея с 18 до 24 лет. Роман делится на три части. Деление это условное. Однако во второй и третьей частях более подробно рассказано о событиях, связанных с общением главного героя с людьми, с которыми он познакомился по сети. В романе подробно описана как современная культура общения молодых людей по сети, их интересы, связанные с этим, так и различные способы знакомств — ICQ, chat, блоги.
В этом мире все вывернуто наизнанку. Стоит произнести слово «солнце», и тебя сожгут на костре как еретика. Здесь выражение «попадёшь на небо» равносильно пожеланию адских мук. По дорогам этого странного мира бредёт нищий певец, обладающий необычным даром — с помощью своих песен он может видеть истинное небо и его светила. Он живёт одним днём и пока не знает, что его жизнь скоро изменится. Его враги станут друзьями, а дорогу к спасению укажет слепая девушка. Но на этом пути его ожидают смертельные опасности, встречи с разбойниками и столкновения со слугами Бездны…
Рассказ о волшебном Городе в Великой степи, который излечивает страхи.
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.