Королевство белок - [26]

Зоран первым делом посадил себе на плечо кота и улыбнулся в ответ Иллесии. У него не хватало зуба на самом виду, зато остальные были молочно-белыми на фоне черной бороды.

Но тут от двери послышался крик:

— Облава! Облава! Стражники идут сюда!

Хозяин выругался. Все, толкаясь, ринулись к двери.

Илла тоже бросилась было к выходу. Зоран топтался на месте, оглядываясь по сторонам. Илла вернулась и схватила его за рукав:

— Чего стоишь? Облава же! Вот свиньи, всегда им неймется… Беги за мной! — она затащила его в дверной проем и потянула вниз, по каменным ступеням.

Зоран, прихрамывая и держась за стену, неуклюже спускался по выщербленной временем лестнице. Она кончилась небольшой выложенной камнями площадкой, в которой чернело отверстие.

— Давай теперь вниз! — Илла ткнула пальцем в сторону крутой, шаткой деревянной лестницы.

— Подожди… да она рухнет подо мной, — проговорил Зоран, грузно ступая на ступеньку, которая сейчас же громко заскрипела.

— Все равно лезь! — прикрикнула Илла, хотя ей подумалось: «А правда, вдруг обвалится? Хоть бы выдержала».

Спустившись, они попали в большой подвал, где стоял гул голосов: везде кучками и поодиночке сидели или лежали на подстилках из тряпья дети и подростки. Илла тащила Зорана дальше.

Кто-то из ребят ругнулся:

— Ослепла что ли с перепугу? На людей наступаешь!

Илла не удостоила его ответом, но Зорану сказала на ходу сквозь зубы.

— «С перепугу»! Сопляк всякий будет мне тут говорить! Я от облав бегала, когда он еще на свет не родился.

Теперь они шли не торопясь. Зоран прихрамывал сильнее прежнего и тяжело дышал. Бегун из него был плохой.

Из подвала вел узкий лаз — пришлось нагнуться — в заваленный мусором коридор. Они несколько раз свернули. Коридор кончался круглым широким колодцем.

— Прыгай!

Зоран остановился и осторожно заглянул за край. Колодец оказался неглубоким — в рост человека. Илла скользнула вниз, как ящерка.

— Ну, полезай! — окликнула она Зорана уже снизу.

Тот, вздохнув, встал на колени, схватился за край и медленно опустил себя в колодец на одних руках. Илла села на камень — ими был завален весь пол.

— Вот здесь и будем сидеть. Они сюда не полезут: ноги переломать боятся.

Зоран, еще не отдышавшийся, опустился на пол.

— Ну и скачки, — проворчал он. — Это от кого мы, а?

Илла расправила на камне широкий подол платья.

— Да, весело пробежались! — зло засмеялась она. — А это нам городская стража потеху порой устраивает, чтобы мы не жирели и чтоб нам жизнь медом не казалась. Ловят нас, как крыс. Гады они! Одно хорошо: не каждый день суются, значит, завтра можно будет уже спокойно жить. Это у тебя вместо обеда бега получились, да?

— И вместо завтрака, и даже вместо вчерашнего ужина, — вздохнул Зоран.

— Ну, как выберемся — будет тебе и обед, и ужин. А пока они там шарят — придется потерпеть. Зато на воле останешься! — подмигнула Илла. — Хотя и голодный…

Серый кот понемногу приходил в себя после встряски. Он спустился с плеч Зорана и пошел исследовать тесный подвальчик.

— А если попадешься, то что? — спросил Зоран Иллу.

Илла попыталась поймать кота за шкирку, когда он проходил мимо нее, поэтому ответила не сразу.

— В каменоломни или в шахты пошлют. Тут вокруг этого добра видимо-невидимо, и поэтому богачи в городе хорошо живут. Гниды!.. У них вместо обеда — точно не скачки, а обед, а то и два! А нас ловят, чтобы мы им жить не мешали, а в каменоломнях работали. Вот Эрсиса так поймали, — вздохнула Иллесия. — А кто туда попал, тем уже воли не видать.

— У тебя, выходит, был дружок? — сказал Зоран. — А теперь одна? Хочешь, я с тобой останусь? — вдруг неуверенно предложил он. — Я не старик еще. Это я так поседел… раньше срока.

Илла похлопала глазами.

— А я всегда одна! Мне и так хорошо, зачем лишние слезы, — фыркнула она и добавила. — Будешь лезть — ударю.

Убедившись, что Зоран сидит смирно, она объяснила уже спокойно:

— А дружок… просто мы с ним в детстве вместе по чужим садам лазили, на рынке пирожки воровали, в подвале зимой мерзли.

Кот, который увернулся, когда Иллесия хотела его схватить, независимо побродил по кругу и сам пришел к ней на колени. Зоран помолчал.

— Ты говоришь, у тебя еще никого не было. Откуда же взяться слезам?

Илла устроилась поудобнее на своем камне, а кот — у нее на коленях.

— У меня никого не было — и слез тоже. Мне материных слез на всю жизнь хватило, пока не померла мамка. Вот я насмотрелась, как она из-за отца ревет. А был тихий, непьющий… сволочь!

Зоран приподнял брови, и над левой появилась извилистая морщинка.

— Вот что… Зачем же ты меня выручила и сюда привела? Я думал, тебе нужен… нужен… человек.

— Пожалела тебя… Облава бы пришла, а ты бы стоял столбом посреди кабака с котом со своим. Они бы тебя раз — и в каменоломни, — снова повторила Иллесия. — А ты же не для того сюда к нам пришел, чтоб страже попасться? — усмехнулась она. — Небось — за чем-то другим?

— Меня дорога привела, — покачал головой Зоран. — А тебе не все ли равно, на каменоломни меня или нет?..

Илла нахмурилась, закусила губу: думала.

— Выходит, не все равно. Врагу каменоломен не пожелаешь. А ты только пришел, может, хотел обжиться, приют найти, и вдруг облава. Все же лучше тебе в Богадельне надолго не оседать: отсюда тоже не вырвешься, хотя тут вроде и не тюрьма. И я все хочу уйти — да никак не могу…