Королевство Адальир. Просветление - [79]

— Наёмники из Зирвельдона там, — пояснил Аллвэ, — человек, эдак, полтора десятка. Чуешь запах? Мясо жарят, жрать собираются, сволочи!

— Так давай я их всех убью? — воодушевлённый недавними победами, резонно предложил Брелов.

Аллвэ же словно пропустил его слова мимо своих мохнатых ушей:

— Сейчас налево юркнем и в расщелину сразу, там ход есть потайной, видимо молнией разразило когда-то, ты точно протиснешься!

— Давай я их просто убью! — повторил предложение разошедшийся не на шутку рок-музыкант. Злоба просто переполняла его теперь, ярость и ненависть жгли изнутри, заставляя желать не оставлять ни единого живого врага позади.

— Всё дело запорешь! — шёпотом рявкнул лохматый карапуз, и сверкнул глазёнками. — Давай за мной лучше!

— Нет уж, — Брелов стал уже абсолютно неуправляемым, глаза его засветились недобрым пламенем, и доспехи ответили таким же жадным до сражений свечением. — Плевать я хотел на твои советы, удод шерстяной, я лучше сейчас пойду и убью их всех, а ты смотри!

С этими словами Брелов вскочил на ноги и побежал вперёд. Дальше ход расширился и показалось небольшое помещение, видимо, комната для стражи в нише правой стены. Комната наполовину оказалась отделённой от хода толстенной решёткой. Внутри стоял стол и скамьи, на которых расположилось около десятка здоровенных мужиков в лёгкой броне. В камине, вырубленном прямо в стене, пылал огонь, поджаривая на вертеле свежее мясо. Наёмники едва успели опомниться, когда Брелов влетел в их келью и несколькими мощными ударами отсёк головы первым четырём. Оставшиеся шестеро попытались схватить оружие, но Брелов не позволил им даже подняться с мест. Одним прыжком он буквально взлетел на стол, расшвыривая при этом ногами железную посуду и вызывая жуткий грохот, что мгновенно бурным эхом разлетелся по всем прилегающим ходам. Затем со всей силы ударил сидящего рядом наёмника ногой по голове сверху, сбив его со стула и, продолжая движение очередным колющим ударом наздевал на меч сразу двоих у противоположного края стола. В этот момент одному из пирующих удалось вскочить и схватить алебарду, но Брелов тут же нанёс удар клинком с разворота, снеся противнику за раз и голову и перерубив пополам древко его грозного оружия. После этого рок-музыкант спрыгнул со стола, подхватил его за длинную сторону и, прижав оставшихся двоих столешницей к решётке, выбил из них дух.

Дальше было дело техники и Брелов без особого труда расправился с поверженными громилами, зарубив каждого несколькими простыми ударами.

Тут очухался тот, которого Брелов сбил со стула. Здоровяк не рискнул даже пробовать атаковать, а лишь отбежал в дальний угол комнаты и, споткнувшись о поверженного соратника, сам повалился на пол возле очага.

Брелов вскинул меч и уверенным шагом двинулся на него, готовясь добить, однако бить беззащитного было гнусным поступком и он остановился. Брелов уже собирался опустить меч, позволив противнику тоже вооружиться, как вдруг внимание его привлекло что-то, валяющееся рядом с очагом на полу. Брелов наклонился, при этом продолжая неотрывно следить за врагом, и поднял что-то блестящее. В руках у рок-менестреля оказалась драгоценная брошь от чьего-то мундира, очевидно, оторванная убитыми им мародёрами от доспех какого-то рыцаря. Брошь оказалась такой красивой и изящной, что Брелов сразу догадался: только сиворийские воительницы могли обладать таким украшением. Тут Брелов явственно представил, как совсем недавно кто-то из них преспокойно зарубил сиворийку, украл брошь с мёртвого тела, а теперь они тут сидят и пируют. И эта мысль ввергла его в такую ярость, что прежняя идея о честности по отношению к подобной мрази показалась ему осквернением самого понятия чести.

— Нет уж, дружок, — злобно прорычал Брелов, чётко ощущая на зубах вкус вражеской крови, которой уже залило всю келью, — твари, которая с женщинами воюет не полагается честного поединка! — раздумья о чести и доблести как ветром унесло, он взмахнул мечом и тупо зарубил последнего из пировавших наёмников, долее не вдаваясь в сложные философские рассуждения.

— Зря вы души продали, ребята, — кинул он поверженным врагам, покидая келью, — всё одно ничего себе не выгадали, я вашим уже говорил намедни…

В течение всего сражения Аллвэ прятался за колонной свода, а когда грохот стих, то потихоньку выбрался наружу. Он ожидал увидеть наёмников, которые укокошили строптивого музыканта Брелова, но вместо этого пред ним предстал сам Брелов, правда сильно перемазанный кровью.

— Ты не ранен?! — заволновался Аллвэ.

— Нет, — спокойно протянул Брелов, самодовольно ухмыляясь, — это я их размазал по доспехам! Здорово, правда? — рок-менестрель с какой-то кровожадной радостью провёл пальцами по доспехам, оставляя на волшебной броне кровавые разводы.

Аллвэ нервно сглотнул:

— Иногда ты меня просто пугаешь! — честно признался коротышка, странно нахохлившись, очевидно от чувства дискомфорта, ведь оседлый эльгвейт терпеть не мог ни вида крови ни и вообще каких бы то ни было сражений.

— Двинули дальше!

Они рысью помчались по коридору, стараясь не обращать внимания на шорохи над головой, дабы не тратить время. Но с углублением в казематы странных ящеровидных монстров на потолке и сводах становилось всё больше и больше. Наконец в стене слева показался лаз, очевидно, заброшенная часть катакомб с обозначенным загоном располагалась как раз за ним. Брелов обернулся через плечо к Аллвэ и, получив одобрительный кивок, впрыгнул в темноту прорехи. Внутри нового каземата оказалось очень сыро, холодно и душно, здесь особенно неприятно пахло какими-то испарениями, наверное, жар просыпающегося вулкана, подогревающий осклизлые камни на нижнем уровне, гнал всё зловонье вверх. Со стороны коридора послышался шум и лязг доспех, эти звуки ни с чем невозможно было спутать, и Брелов сразу догадался, что где-то поблизости уже рыщут герддроны Фаур-Каста.