Королевства изгоев - [51]

     – Далила? – сильная резь в груди, заставила парня вскочить, несмотря на ночные чары лежака Андерса.

     Редрик увидел коня и, по его позе, понял – тот его лягнул и сбросил с матраса. Рубашка была распорота, а лоскут кожи, черный от “щупальца” блокады, свободно болтался. Прямо над сердцем горели разрезы – точно по периметру черного поля, уходящие вверх на несколько дюймов.

     – Редрик… – девушка сидела в слезах, нож в ее ладони и сами руки покрывала его кровь.

     – Что на тебя нашло? Ты что хотела меня освежевать, сумасшедшая баба?

     – Редрик, я боюсь.

     – Да это – я тебя боюсь! – кровотечение было не сильное, но парень судорожно зажимал рану простыней.

     – Я не тебя боюсь, Редрик. Прости. Прости. Я обезумела, – она отбросила нож, который подобрал и съел заинтересованно наблюдающий за сценой Смоки.

     Девушка бросилась ему в ноги и плакала. Редрик, прости. Я боюсь Путников. Они – настоящие безумцы, – быстро затараторила девушка. – Когда я вернулась в приют с Билли и Элли – их забрали. Потом пришли за мной. Они фанатики, Редрик. Им плевать на все, лишь бы разузнать что-то о Страннике. Я поняла, что они хотят со мной сделать. Я рассказала и про книжки с романтикой, и про эльфа с откусанным ухом. Но я не говорила – откуда я это узнала. Они поняли, что я скрываю что-то и начали бить меня. Пытать. Они перевернули половину книжных лавок столицы и поняли, что это правда. Странник действительно часто туда захаживает. Потом они нашли эльфа, того полковника. Они вломились ему в дом, и нашли книжку со следом укуса Странника. Им были нужны еще сведения. Они отрезали мне пальци и прижигали обрубки, Редрик. Но я ничего больше не знала. Тогда, место где меня держали накрыло ополчение, во главе с тем эльфом. Меня спасли. Но я не знала куда идти, и поправившись пришла к тебе. Редрик, прости что не рассказала. Но я боялась даже думать об этом. Они – чудовища, они используют детей. Они – всегда находят и забирают детей. А потом я… я… – Далила заплакала навзрыд, Редрик больше не мог разобрать ее слов.

     Он вообще ничего не мог понять. Нет – просто не мог. Он тупо смотрел на дрожащую спину девушки. В голове было пусто. Ред словно вернулся на два года назад, когда Андерс изливал ему свою душу, а он не знал, как поступить. Редрик понял, что с тех пор ничего не изменилось. Он – все тот же ребенок, который даже не может разобраться, не то что в чужой проблеме, но даже в своей собственной.

     Грудь обожгло. Смоки старательно зализывал рану парня. Было больно, но отрезвляюще. Кровь перестала идти. Редрик, в благодарность, погладил коня по носу и понял, что снова может двигаться. Он промотал в голове сказанное Далилой.

     – Почему, ты это сделала?

     – Я… мне нужно было, что-то… Сведения. Что скрыты под этим проклятым спрутом. Чтобы он был в безопасности, чтобы обменять… Они забирают детей, – она снова заплакала.

     – На что ты хотела обменять эти сведения, на Билли и Элли?

     – Нет.

     – Тогда…

     – Я беременна, Редрик.

     К предыдущему состоянию, добавилось оглушение с характерным звоном. Подступила тошнота. Его чуть не вырвало, остатками груш и персиков, и половиной бутылки гномьего пойла. Он боролся с этим.

     Зрение сузилось до точки. Посыпались искры. Но шло время, и мир стал расти, а тошнота отступать. Он обнаружил себя – гладяшим волосы девушки, что плакала у него на коленях. А его сердце билось так часто, что казалось будто не бьется вовсе. Он понял, что не дышит. Редрик глубоко вдохнул.

     – Поехали домой, – фраза сама вылетела, с выдохом.

***5***

     Всю дорогу до кампуса, девушка продолжала хныкать. Было уже поздно, но в окнах горел свет. На крыльце сидели и курили Гизмо с Лоуренсом. В дверях стояла Валенсия. Увидев состояние приехавших ребят, лавочник передал гремлину, что-то блестящее. Тот незамедлительно это проглотил.

     Редрик спустил Далилу с седла. Она смотрела вниз. Подошла гномиха. Ее лицо ничего не выражало, она просто взяла девушку под руку и завела внутрь. Та не сопротивлялась. Гизмо пошел следом. В свете мшистого фонаря Ред не видел глаз отца, но его лицо было спокойным. Он продолжал курить трубку.

     – Подойди.

     Сын подошел. Лоуренс отвернул край окровавленной рубахи.

     – Больше не бери мои рубашки, ты их постоянно портишь.

     – Это все что ты можешь сказать?

     – Нет. Ты выглядишь так, будто твой конь принял тебя за свою мамку, а ты и рад. Вон – титьку ему дал пососать.

     – Не знаю, как выглядят матери. У меня ее не было.

     – Вот значит, как… – отец поднялся, и выбил трубку. – Ну пойдем – поговорим об этом.

     Лавочник зашел в конюшню, за ним вошли Редрик и его конь. Последний спокойно занял свое место и неуверенно водил взглядом между людьми. Лоуренс встал, уперев руки в бока.

     – Я хотел начать сам, но ладно – дорогу молодым. Пока – твоя очередь.

     Редрик не совсем понял, что имел ввиду его отец. Но начал рассказывать. Он рассказал о произошедшем на пляже, и о своих мыслях, по этому поводу.

     – ...и еще одно. Скоро ты станешь дедушкой, – закончил Редрик свой рассказ.