Королевский выкуп. Капкан для крестоносца - [47]

Впрочем, ребят интересовали не прозаические подробности военного ремесла, а только его кровавый пафос, и они хором принялись упрашивать рассказать про вторую битву под Яффой, состоявшуюся четыре дня спустя после первой.

Король рассказал, и на краткий миг его слова опьянили всех троих. Холодная декабрьская ночь уступила место испепеляющей жаре Утремера. Мальчики ощущали на коже укусы белого солнца, видели суровое величие раскинувшейся под медным небом земли и впитывали каждый звук из уст Ричарда.

– В Яффе воняло как на бойне, ведь взятым штурмом городам не выказывают милосердия. Мы разбили шатры за полуразрушенными городскими стенами. Узнав, что наша армия задерживается под Цезареей, Саладин решил нанести удар. Он полагал, что если я буду убит или захвачен в плен, войне конец. И если бы не один генуэзский арбалетчик, которому понадобилось отлить спозаранку, нас захватили бы спящими. Но генуэзец заметил солнечные блики на щитах сарацин. При мне было всего пятьдесят четыре рыцаря, четыреста арбалетчиков, две тысячи пехотинцев и всего одиннадцать лошадей, тогда как войско Саладина, как мы узнали позднее, насчитывало свыше семи тысяч человек. Времени отступать в Яффу не было, и даже имейся оно у нас, поврежденные стены не помогли бы отразить нападение. Поэтому я велел нашим пехотинцам упереть копья в землю и опуститься на колено, а арбалетчиков расположил сзади, под прикрытием щитов. Как только один арбалетчик делал выстрел, другой тут же передавал ему заряженный арбалет, поэтому поток стрел был непрерывным. Я заверил своих людей, что лошади сарацин не пойдут на ощетинившийся копьями строй, и оказался прав. Раз за разом конница налетала и в последний момент отворачивала. Мы простояли шесть с лишним часов, а когда постоянные неудачные наскоки утомили и обескуражили мусульман, я со своими рыцарями перешел в атаку и смел их с поля боя.

– Как ты додумался до такой тактики? Ведь она воистину удивительна!

– Я ничего не изобрел, Фридрих. Эту тактику я позаимствовал у сарацин, потому что никогда не стыжусь учиться у неприятеля.

Лео наклонился вперед, опершись ладонями в колени.

– А расскажи про поход из Акры, – сказал он.

Ричард повиновался. По мере рассказа ребята, снедаемые любопытством, придвинули сундук еще ближе к кровати. Правда, что люди умирали от солнечного удара? Правда. Правда, что в Святой земле водится ядовитый кусачий паук под названием «скорпион»? Правда. Правда, что за несколько дней перед битвой при Арсуфе Ричард был ранен арбалетной стрелой? И это тоже было правдой.

Собеседники напрочь забыли про время. Мальчики впитывали как губка истории про схватки с неверными на священной земле, по которой ступал некогда Господь-Спаситель. Ричард радовался возможности вырваться из каменных стен Дюрнштейна, хотя бы в воображении. Один из стражей многозначительно кашлянул, и это напоминание о том, что час уже поздний, разрушило волшебство.

– Надо идти, пока нас не хватились, – с грустью сказал Фридрих. – Еще один вопрос. Нам рассказывали, что под Яффой ты разъезжал перед фронтом сарацинской армии, и никто не осмелился принять твой вызов на поединок. Ну, это-то наверное придумали – ведь это настоящее безумие!

Ричард усмехнулся.

– Насчет безумия ты прав, Фридрих. Но тогда мне это показалось хорошей идеей.

Юнцы вытаращились на него, потом расхохотались. Смех однако резко оборвался, стоило им сообразить, что они зашли слишком далеко и забыли, что перед ними недруг. Лео вскочил и с неожиданной враждебностью посмотрел на короля.

– Не понимаю я тебя, – звонким голосом заявил он. – Ты ведь великий воин, отважный, как Роланд, готовый отдать жизнь за нашего Спасителя. Как же ты мог так бессовестно обойтись с нашим отцом?

Ричард удивленно заморгал.

– Я никогда не ссорился с Хад… – Тут он прикусил язык, запоздало угадав правду. – Так вы сыновья герцога Леопольда?

– Честь имеем, – гордо заявил Фридрих, тоже встав. – Меня зовут Фридрих фон Бабенберг, я первенец моего господина отца, наследник герцогств Австрии и Штирии, а это мой брат Леопольд.

Лео тоже принял вызывающую позу: выпятил подбородок, стиснул кулаки. Ричарду оставалось удивляться, как он прежде не заметил сходства, потому что мальчик был вылитой копией Леопольда во гневе.

– Ты унизил нашего отца, – с укором сказал парень. – В Акре твои люди сбросили его стяг, и ты позволил этому случиться!

Ричарду не хотелось осуждать герцога при его сыновьях, но и лгать в угоду им он тоже не собирался.

– Те люди действовали по моему приказу. Узнав, что Леопольд вывесил свое знамя, я приказал сбросить его и не жалею об этом. Мы с французским королем договорились, что каждый из нас получает половину Акры, а вывесив свое знамя, ваш отец заявил права на город и добычу. Он поступил неправильно, не я.

Аргумент показался Лео несущественным.

– Он ведь вместе со своими людьми тоже брал Акру, тогда почему ему отказали в доле добычи? Он был твоим союзником, а ты обошелся с ним, как с вассалом? Но мой отец – герцог Австрийский, и ты на своей шкуре убедишься, что это значит!

Мальчик резко повернулся и вышел, громко хлопнув за собой дубовой дверью.