Королевский путь - [6]

Мария начала понемногу привыкать к жизни в монастыре. Вскоре она вместе с приятельницами придумала королевский Двор в миниатюре. В черном шелковом одеянии с ярким, прикрепленным золотой пряжкой с гербами Шотландии и Лотарингии шарфом из шотландки, с роскошными, распущенными по плечам волосами, она всюду встречала восхищенные взгляды. Даже монахи любовались ею. В своих отдающих плесенью балахонах они сначала никак не интересовали Марию. Она вздрагивала, встречая их, усмехающихся, в холодных монастырских комнатах. Когда она стала достаточно взрослой, чтобы понимать их, то обнаружила удивительную мягкость, с которой они обращались к ней. Они отвечали ей, только если она спрашивала их, но никогда не разговаривали между собой просто так, ни о чем.

Это было подобно тому, о чем она давно мечтала, — странный мирок, спрятанный в гранитных скалах. Временами звонили колокола, жизнь на острове отмерялась этими колоколами. Каждый день Мария и четыре ее подруги приходили в гигантскую комнату с окнами из разноцветного стекла, где обращались с молитвами к святым и исповедовались в грехах.

Ее любопытство не угасало. Она и ее приятельницы не могли успокоиться, пока не вытянули секрет из леди Флеминг.

— Почему мы здесь, тетя Джанет? — спросила Мария.

— Здесь отдых для меня… после всех моих страданий.

— И поэтому меня забрали в середине ночи из кровати? — насмешливо спросила маленькая Мария.

— Это было сделано из-за англичан, — проговорила Битон.

— Люди Гертфорда были совсем рядом с замком, — добавила Мария. — Мы слышали.

Несчастная Джанет! Она не умела быть сдержанной.

— Я действительно кое-что знаю, — согласилась она, — но ничего вам не скажу.

Однако пяти приятельницам удалось уговорить ее, и после небольшого колебания Джанет произнесла:

— Я расскажу вам что-то сейчас, но вы никогда не расскажете это кому-либо еще.

Она подтвердила, что их переправили в Инчмахом, дабы спасти от англичан.

— У твоей матери планы относительно тебя, — добавила Джанет.

— Что за планы? — требовательно спросила Мария.

— Говорят, планы связаны с французами.

— Мы говорим о моих дядях?

— Да, они постоянно шлют посыльных к ней. Кое-кто, моя маленькая королева, жаждет видеть тебя отправленной в Англию, но твоя мать хочет устроить все по-другому.

Они так и не уговорили леди Флеминг раскрыть эти планы, и пять маленьких девочек, хорошо знавших Джанет, решили, она попросту ничего не знает, и не стали докучать ей расспросами.

Вернувшись к себе в комнату, такую же непритязательную как монашеская келья, Мария опустилась на колени перед маленьким алтарем, но вместо молитвы задумалась о планах, связанных с французами.

Встав с колен, она принялась изучать украшение, подаренное ей матерью, которое она всегда носила с собой. Ее мать объяснила ей содержание изображенных эмблем. Серебряные орлы символизировали Лотарингию, двойной крест — Иерусалим, а лилии — Анжу и Сицилию. Это был герб рода де Гизов. Ее мать говорила:

— Помни всегда этот символ, будешь ли ты в страхе или в сомнениях. Это наш герб.

Говоря о де Гизах — говорили о Франции! Что же подразумевала леди Флеминг, говоря о планах, связанных с французами?

— Куда бы я ни отправилась, — сказала Мария себе, — я возьму моих подруг с собой. Я никогда, никогда не разлучусь с ними.

* * *

Через некоторое время она полюбила жизнь в монастыре. Вокруг было столько всего интересного, а эти люди в черных одеждах всегда были готовы учить. Здесь она обучилась говорить и читать по-французски, испански и итальянски так же хорошо, как по-латыни. Она могла играть, где только пожелает, на землях, прилегающих к монастырю, и не было никаких соглядатаев при ней или ее подругах. Они могли уходить куда угодно и так далеко, как позволял остров.

Дни текли столь медленно, что всем пятерым казалось, они прожили уже долгую-долгую жизнь на этом острове Инчмахом.

* * *

Однажды, когда любопытство завело их на берег озера, они увидели людей, гребущих к острову. Девочки побежали обратно рассказать леди Флеминг об увиденном. Мария трепетала от волнения, уверенная, что это прибыли англичане забрать ее.

Аббат в ужасе побежал к берегу, а Мэри Флеминг увела девочек в монастырь, но они могли наблюдать за происходящим из окна.

Они увидели улыбающегося и раскланивающегося с людьми аббата.

— Англичане! — вскричала леди Флеминг. — О нет, они не англичане. Это титулованные лица Шотландии. Они прибыли сюда забрать нас домой.

Она оказалась права.

Леди Флеминг набросила накидку на грациозную фигурку Марии и обратилась к Флем с просьбой принести брошь с гербом де Гизов Лотарингских.

— Обратно, к чему-то более светлому, — произнесла леди Флеминг, — и спасибо всем святым!

Как это ни странно, Мария сомневалась, что действительно хочет возвращаться. У нее было столько друзей в этом спокойном приюте! Она задумалась о тихом учебном классе, где она и четыре другие девочки так часто сидели вместе, разбирая домашние задания; она вспомнила о той свободе, которой она обладала на острове, о покое и тишине, которых они испугались поначалу и так полюбили позднее.

Она всплакнула, прощаясь с некоторыми обитателями монастыря, к которым она особенно привязалась. Она обняла их и совсем не по-королевски спрятала лицо в их мрачных одеждах, которые так оттолкнули ее вначале.