Королевский краб - [18]

Заснул Костя мгновенно, а я, поглаживая ноющий живот, взялся за книжку о Нероне и читал недолго, потому что на своей койке зашевелился Сергей, начал спрашивать меня о чем-то незначительном, сразу выскочившем из головы. А потом он спросил такое, что меня резануло по сердцу:

— Сергеич, что это Надя не хлопочет о каюте или думает тут жить все время?

Я отвечал осторожно: мол, что решать им нужно вдвоем. Сергей молчал, а я вспомнил давний разговор с Карповичем. Женя говорил, что Сергей большой болтун. И вот теперь это. Ведь у них все шло серьезно, как будто бы любовь началась, да земляки ведь они… Ладно, посмотрим, если что, вмешаемся и поможем им.

Впрочем… может, Наде это все равно? Часто мужчины и женщины легко сближаются и легко, как-то безболезненно, меняют свои привязанности. Но тоска о большой любви свойственна всем. Как предание, здесь часто рассказывают об одной девушке, которая из-за любимого, обидевшего ее, бросилась в море. А он бросился за ней. Обоих благополучно выловили, посмеялись вдосталь, потому что девушка, когда парень спасал ее, кричала: «Акула, акула!»

16

Мой рабочий день еще не начался, но я уже был готов к нему. Я сидел в кабинете Бориса Петровича. Коляду и старшего экономиста вызвал к себе капитан-директор. Наверное, опять упал вчера процент выхода крабового мяса, вот они и обсуждают причины, а выход из положения придется находить приемщику. Один из них — самый верный и честный: я должен договориться со старшинами полюбовно, чтобы они дали фору. Если они согласятся, я буду сегодня фиксировать в документах меньшее количеств улова, скажем, на пять — десять процентов от фактического. Так появятся излишки, которыми покроется вчерашняя недостача. Есть и другие способы, но я не буду раскрывать всех секретов профессии приемщика.

О том, сколько недостает, мне скажет экономист, молодая милая девушка, закончившая институт в прошлом году. А дело начальницы цеха обработки — найти причины падения процента выхода крабового мяса из принятого мною сырца. Чаще всего процент выхода падает из-за того, что плохо работают девчонки на конвейере. Они из-за усталости часто пропускают мелкое мясо из суставов и клешней. Оно просто-напросто смывается водой за борт.

Знаю, старшины будут упрямиться, хотя полностью доверяют мне. Первым начнет разоряться Сабирович: «Моя ничего не знай чужой беда. Моя сколько поймал, столько и сдал. Честна нада быть, приемщик, честна!» Но ничего, покряхтят старшины и дадут фору. У них верховодит Евгений Карпович, мой друг и союзник.

Так я размышлял перед работой, как вдруг в кабинет зашла Надя. Она молча положила передо мной ключ от нашей каюты. И я заметил, что ее рука, в которой был ключ, мелко дрожала.

— В чем дело, Надя? — спросил я, вспоминая недавний разговор с Сергеем.

— Я уже в другой каюте. И вещи перенесла.

— В какой каюте?

Из правого глаза девушки скатилась почти незаметная слезинка.

— Я перешла к тете Ане. Там одна койка освободилась, койка Кочергиной. Ее положили в лазарет и, наверное, отправят на материк делать операцию. А в нашей каюте я все прибрала, вычистила, новые постели всем застелила.

Я не знал, что и сказать Наде. Серега своего добился! Ведь девчонка искренне в него влюбилась, а он… впрочем, давно ли он говорил мне, что любит Надю и думает на ней жениться. Я его за язык не тянул, сам сказал. И, как помню, глаза у него были сияющие. Что у них произошло?

Я взял девушку за руку, спросил:

— Надя, ты ведь Сергея…

Я запнулся, но она все поняла и твердо сказала:

— Да.

— И он любит тебя, — обрадовался я. — Чего же вы?

Она молча пожала плечами и ушла.

Коляда вернулся от капитана хмурым, положил передо мною листок с расчетами экономиста. Я глянул на цифры и схватился за голову.

— Не волнуйся. Со старшинами будем говорить втроем: капитан, я и ты. Сумеем убедить! Они поймут нас. Понимаешь, крабы вытекают из-за того, что мы, так сказать, механизировали процесс разгрузки стропов. Мы ведь разрешили, когда краб пошел «трубой», разгружать стропа не вручную, а лебедкой. Вот и результат!

Я ничего не понимал, мало еще опыта у меня! Когда успевают вытекать наши крабы именно на конвейере? Они перед этим часами лежат на палубе, и ничего. А потом Дима подхватывает стропа и вываливает улов на конвейер. На конвейере крабы лежат максимум полчаса, затем попадают в автоматы по срывке панциря.

Мне все объяснил Борис Петрович.

— Ты знаешь, Сергеич, что у краба четыре пары длинных ног. Передняя пара короче, и назначение ее специализировано. Это клешни для захватывания пищи. Правая клешня значительно больше и сильнее левой. Так ведь? Ну, теперь идем дальше. В каждой ходильной ноге шесть члеников, и за ними — коготь. В каждом членике имеется два мускула — сгибатель и разгибатель. Это — съедобное мясо краба. Кроме ходильных ног оно есть в клешне и в абдомине. Ну, а теперь поехали дальше.

Под панцирем на спине краба находятся пищевод, железы, кишечник, сердце, печень, которая вырабатывает сильнейший пищеварительный фермент. Из-за этого фермента убитый краб и «вытекает», если он лежит на брюхе. Это называется аутолиз, самопереваривание. Понимаешь, если выловленного краба не положить на спину, то фермент печени проникнет к мускулам ног и разрушит их. Так вот, пока крабы лежат в стропах на спине, им ничего не делается. Но вот мы вытряхнули их на конвейер как попало. Один так и остался лежать на спине, другой перевернулся на брюхо, и считай, что он пропал, так как быстро начнет «вытекать».