Королевский двор Франции в эпоху Возрождения - [27]

. Что касается Серебряной службы, о которой также упоминалось выше, то ее глава в случае необходимости обеспечивал короля наличными деньгами, которые хранились в специальном помещении в сундуках[199]. Обе службы уже к XV в. подчинялись напрямую Главному распорядителю двора.

Несмотря на всю функциональную и организационно-политическую значимость этих шести (семи) ключевых служб, которые возглавлялись самыми почетными лицами двора и страны — носителями главных коронных чинов (как правило, с приставкой Grand к названию должности), только Королевская палата (Chambre) могла претендовать на ключевое место в системе куриального управления. Ее возглавлял Главный камергер (Grand chambellan) — придворный почетный пост, созданный во многом по политическим причинам, в пику Камерарию; в его обязанности входило постоянно пребывать при монархе, контролировать состояние королевских покоев, принимать присягу у всех служащих под его началом (в присутствии короля), хранить секретные ключи и печати, сопровождать короля на заседания Парижского парламента (Lis de justice), самостоятельно расходовать средства на нужды своего ведомства[200].

Впервые упоминание об этой должности появляется в правление Филиппа II Августа, в 1203–1204 гг., что, конечно, не было случайностью, поскольку известно, насколько активно этот капетингский монарх формировал свое окружение, воздавая должное только реальным функционерам двора, и явно стремился создать некий политический и функционально-должностной противовес семье своего влиятельного камерария и родственника, графа де Бомон-сюр-Уаз[201]. Вплоть до 1315 г. название должности значилось как Chambellan de France — Камергер Франции. Наверное, самым известным камергером был Ангерран де Мариньи, граф де Лонгвиль (ок. 1276–1315) — ближайший сподвижник Филиппа IV Красивого, интендант финансов и капитан Луврского замка, который поддерживал короля в борьбе с папой и был в числе противников Ордена тамплиеров[202]. Однако после его казни, по надуманному обвинению, при новом короле Людовике X должность была, очевидно, намеренно, повышена в статусе — переименована в Grand chambellan — Главного камергера, и передана лояльному придворному, виконту Жану де Мелену, графу Танкарвилю. Последний, таким образом, сразу обрел коронный пост, который его потомки удерживали на протяжении всего XIV столетия — явление почти беспрецедентное для носителей куриальных ключевых должностей, поскольку и Капетинги, и первые Валуа не поощряли должностную наследственность и намеренно регулярно перекраивали должностные позиции и закрепленные за ними полномочия[203]. Так, в 1468–1486 гг. в царствование Людовика XI и при регентстве его дочери Анны де Боже место Главного камергера вообще не замещалось, de-facto оставаясь вакантным, в связи с политической изменой короне барона де Ло, одновременно бывшего Главным кравчим, и его последующим тюремным заключением[204].

Примерно в 1316–1322 гг., в правление Филиппа V Длинного, одновременно с созданием должности Главного камергера, королевская палата и ее служащие получают дальнейшую функциональную специализацию. Под прежним названием капетингской Camera теперь стали понимать всю совокупность помещений, которыми король пользовался для личных и государственных нужд: залы для ожидания, часовни, комнаты заседаний советников, кладовой для хранения монет, и др., а также помещений, предназначенных для отдельных обслуживающих монарха должностных лиц, имеющих право присутствия при королевской особе — врачей, хирургов, рыцарей охраны[205]. Собственно, спальня короля (cubiculum), теперь становилась все более недоступной для служащих двора, поскольку туда имели доступ только Главный распорядитель двора, Главный камергер и его непосредственные подчиненные — дежурные камергеры (45 человек в 1387 г.) и камердинеры (valets de chambre) (52 персоны в 1378 г.). По словам известного французского медиевиста Ж. Фавье, влияние последних настолько возросло в XIV в., что современники часто путали Королевскую палату с отелем короля и даже Королевским советом[206]. Остальные высшие сановники двора могли посещать спальню только во время церемоний утреннего подъема или отхода ко сну монарха.

Политический статус королевской палаты подробно исследовал английский историк Д. Поттер, доказавший, что на протяжении XIV–XVI вв. ее значение только возрастало, превращаясь в ключевое место для выработки общегосударственных решений, управления остальным домом короля, местом конкуренции, фавора, одновременно наивысшего престижа и социального превосходства[207]. Принадлежность к Chambre, по мнению уже французского исследователя Бернара Гене, подчеркивало особый статус людей, имеющих право доступа к монарху, по сути, к сакральному пространству и к живому воплощению тела Франции, которое они защищали своим присутствием и участием в обязательных церемониях[208]. Посвященные в королевские секреты и регулярно обсуждающие с монархом важные государственные вопросы, многие из них одновременно значились в королевских счетах XIV–XV вв. как «камергеры-советники