Королевские клетки - [36]

По предложению принца Ричарда, с коим пребываем мы в расположении ввереного Вами моему попечению полка, пишем мы Вашему Величеству раздельные письма.

В первых строках письма своего хотел бы уверить Вас, что будь на то малейшая возможность я писал бы вашему Величеству лишь о событиях и вещах вызывающих приятствие и веселие, пусть и выставляющих меня самого в невыгодном свете. Но в этом письме удел мой куда тяжелее.

Прошлого месяца пятого дня, возвращаясь в дом посольский после утренней прогулки, увидели мы с принцем Ричардом, что дом посольский разорен и пуст, а перед домом не менее двух десятков наемников, имевших в руках вещи и одежду дворян посольства. Перед домом же увидели мы тело стражника ивернейского, со следами насилия.

Из чего рассудили мы, что посольство наше в стране Ивернее более продолжаться не может, и по настоянию моему, за коее готов нести ответ перед Ваши Величеством, наибыстрейше покинули мы пределы столичного города и со всей возможной скоростью отправились сухим путем в Ативерну.

Путь наш, несмотря на печальные обстоятельства его начала, не назвал бы я трудным. Немалая заслуга в том принца Ричарда, и иного спутника в этом, да и всех других своих путешествиях, я не мог бы и желать. Полагаю, его предусмотрительностью и мудростью мы многих бед и опасностей избежали.

По пути нашему не заметил я признаков приуготовления Ивернеи к военным делам, в том числе и пропуску сил иных государств. К тому полагаю, что нападение на посольство было актом торопливым, совершенным наемниками человека могущественного, но в средствах и миньонах на территории Ивернеи весьма ограниченном, как и во времени. Иных условий, приведших к такому результату, представить не могу.

К настоящему моменту принц Ричард и Ваш недостойный слуга пребываем в ожидании распоряжений Вашего Величества, исполнение коих и занимает все наши помыслы. Буде не получим от Вас указаний до числа двадцатого сентября, отбудем с принцем, в сопровождении соответствующего случаю конвоя в столицу.

К сему с почтением, верный слуга Ваш

Джеррисон, граф Иртон

Писано собственной рукой, третьего сентября"

— Интересно. — сказал Ричард. — А почему ты спросил сколько я учился?

— Видишь ли в чем дело — не посылают ловить одного бандита целый полк. Не нужно этого.

— То есть?

— Я ведь тоже фактически лет десять учился, прежде, чем меня вообще можно стало не как конную статую дурачка в бою воспринимать.

Джеррисон повернулся к другу.

— И вот такое вот письмо, в котором гильдия аж запрещает на нашу фамилию работать, требует пациентов отговаривать, гильдию аптекарей уговаривает — это ради чего, ради одной графини, которой взбрело в голову в докторуса поиграть? Обрати внимание, Тахир динДашшар их мало волнует — упомянули и все. НЕ БЫВАЕТ такого, чтоб на своей полянке кто-то сразу пришлого чучела пугался, ЕСЛИ только он не просто выглядит как очень серьезный противник, но еще и уже тебе лично это убедительно доказал. Скажи мне, мой мудрый друг, откуда у моей жены десять лет учебы? Какой свиток надо прочесть, чтобы за полгода всех так напугать?

Рик подумал, что на "своей полянке" Джесс рассуждает куда как более здраво.

— Да, что-то тут не так. Судебник каждый грамотный прочесть может, да вот законником-то ты от этого не станешь.

— Вот и я о чем. Так что вопрос-то у меня остается — кто же это вместо моей жены так их напугал? И в "куклу" я больше не верю. Не воют так с куклой, бессмысленно это. Кукловода ищут.

— А ты сказал, что один лекарь у тебя остался?

— Да. Но это ж Пайко Томмен, тут все понятно. Это ж наш человек, плевал он на гильдию. Он себя теперь "людодером" называет. Мое письмо запечатаешь?

— И ты мое.

Мелочи жизни

Лилиан гордилась своим производством стекла. Всего за полгода, в совершенно не развитой стране создать почти технологическую линию производства листового стекла, зная только общие принципы и особенности химического процесса — это достижение! Да, стекло было по меркам Али "не очень" — а то и "очень не", да на производство уходила прорва древесного угля — но оно работало! Пусть ванны были невелики, но все-же стекло было прозрачным и большим.

И сама Лилиан, и тем более Ганц Тримейн, не питали иллюзий по поводу того, что это никому не будет интересно — и производство охранялось в три круга, а весь цикл знала только Лиля и двое ее стеклодувов. Возможно, в этом-то и была проблема..

День обещал быть тяжелым с самого начала. На два часа дня был запланирован разговор с досточтимым Раммитом Экаром. В этот раз Лилиан уже не собиралась повторять свои ошибки — хватит того, что наломала. Она подробнейше распросила Лонса — толку оказалось мало. Лонс просто не знал ничего о делах Стеклянного Дома — для него он был пугалом, о котором он ничего не знал.

Ганц Тримейн знал не больше. Фактически, он не работал с купеческой средой — его целями были дворяне, а купцы в Ативерне больше боялись казначея. Но Ганц сумел задать два вопроса, на которые Лилиан не ответила:

— А если он не опоздал, и не пришел раньше — как он сумел рассчитать, сколько времени займет проход через все посты? Ехать-то от Лавери около часа.