Королевская шутиха - [217]

— Ханна сумеет сказать королеве именно то, что нужно. Ведь дело не в том, какая королева занимает трон и какие имена люди дают Богу. Главное, чтобы в нашей стране наступили мир и спокойствие и чтобы каждый, кого в других странах преследуют за его взгляды и убеждения, мог приехать сюда и знать: здесь ему ничего не грозит.

Я сразу вспомнила покойного отца. Когда мы кружными путями пробирались в Англию, он говорил мне то же самое, называя ее «островом, где свободно дышится».

— Если мы и дальше будем преследовать людей за то, в какого Бога они верят и каким образом этому Богу поклоняются, страна придет в окончательное запустение. Пусть верят так, как хотят и в кого хотят. Нам нужна сильная страна, устремленная к добру и показывающая пример другим странам. Страна, где каждый может получать знания и задавать вопросы, не боясь расплатиться за это жизнью или свободой.

Джон Ди умолк. Сэр Роберт смотрел на меня и улыбался.

— Я знаю: Ханна сделает все, как надо, — сказал он. — Ведь она как была, так и осталась моей дорогой мисс Мальчик. Ханна скажет именно то, что подарит королеве покой в последние часы ее жизни. Да поможет Господь несчастной Марии. Едва ли кто из королев вступал на трон, исполненный таких высоких устремлений, и умирал в такой печали, как она.

Я подхватила Дэнни на руки. Конюх привел мою оседланную лошадь. В это время появилась Джейн Дормер. Не поздоровавшись с мужчинами, она забралась в паланкин.

— Желаю тебе благополучно добраться до Кале, — сказал на прощание сэр Роберт. — Немногим женщинам удавалось найти настоящую любовь. Надеюсь, тебе это удалось, моя маленькая мисс Мальчик.

Ехать было холодно. Во всяком случае, мне. Дэнни было жарко. Он весело болтал ногами и распевал песенки. Петь он начал совсем недавно.

В другое время я бы с радостью к нему присоединилась, но сейчас мне было не до песен. Встреча с королевой становилась все ближе, а я до сих пор не знала, что скажу ей. Я даже не знала, пережила ли она эту ночь. Как и положено, Елизавета подняла правую руку и принесла требуемую клятву. Она сделала то, чего от нее добивалась королева, и теперь я должна была вынести свое суждение, насколько искренне клялась принцесса.

Дворец встретил нас обычной тишиной и сумраком. Стражники играли в карты. В камине догорали дрова. На стенах чадили готовые погаснуть факелы. В приемной королевы я увидела Уилла Соммерса и еще нескольких придворных и врачей. Здесь не было ни родных, ни друзей, молящихся о ее выздоровлении. Англия больше не любила свою королеву, и пустота в приемной показалась мне какой-то особо пронзительной.

Заметив Уилла, Дэнни сразу побежал к шуту.

— Иди к ней, — сказал мне Уилл. — Она уже спрашивала о тебе.

— Ей лучше? — с надеждой спросила я.

Шут молча покачал головой.

Я осторожно открыла дверь и вошла в гостиную королевы. Двое служанок, которые должны были постоянно находиться при королеве, вместо этого сидели у камина и весело болтали. При нашем появлении они вскочили, виновато опустив глаза.

— Она не желает никого видеть, — оправдываясь перед Джейн Дормер, сказала одна из них. — И постоянно плачет.

— Надеюсь, когда-нибудь ты на себе прочувствуешь, каково лежать без сил и плакать в одиночестве, — бросила ей Джейн.

Мы вошли в спальню королевы. Мария лежала, свернувшись калачиком, точно наказанная девочка, которую оставили одну. Она даже не повернула головы. Казалось, ей уже все равно, есть кто-то рядом или нет.

— Ваше величество, — дрогнувшим голосом произнесла Джейн.

Королева не шевельнулась, но мы услышали ее всхлипывание. Сейчас это было свидетельством того, что она жива. Чем-то вроде пульса.

— Это я, Джейн. Со мною Ханна. Мы вернулись от принцессы Елизаветы.

Королева тяжело вздохнула и очень медленно повернулась к нам.

— Елизавета принесла клятву, — сказала Джейн. — Она поклялась, что сохранит страну в истинной вере.

Я подошла к изголовью и взяла Марию за руку. Ее рука была совсем легкой и маленькой, как у ребенка. Горе иссушило ее тело. Казалось, подуй ветер, и оно рассыплется в прах. Я вспомнила ее триумфальный въезд в Лондон, когда лучшие люди Англии клялись ей в верности и готовности служить. Вспомнила, каким счастьем светилась ее лицо в первые месяцы замужества. А как она мечтала подарить стране наследника престола, как преданно она любила Бога и чтила память своей матери.

Ее маленькая рука дрожала в моей, как умирающая птица.

— Я видела, как Елизавета приносила клятву.

Я хотела солгать, чтобы не отравлять ей последние мгновения жизни. Но вместо этого сказала правду, словно мой дар вдруг пробудился и заговорил через меня.

— Ваше величество, Елизавета не сохранит в Англии католическую веру. Но она сделает для Англии нечто большее и лучшее. Надеюсь, сейчас вы это понимаете. Елизавета станет другой. Трон сделает ее лучше. Она научит наш народ тому, что каждый человек должен слушать голос своей совести и искать свой путь к Богу. Елизавета приведет Англию к миру и процветанию. Вы сделали для Англии все, что было в ваших силах. У вас хорошая преемница. Елизавета никогда не будет такой, какой были вы, но она будет хорошей английской королевой. Я это знаю.